Приобрести билет на сайте Большого трудно, а на свежеотреставрированную историческую сцену и вовсе немыслимо, а потому я решился попытать счастья в кассах театра за полчаса до начала представления. Мне повезло: удалось выкупить место в центре партера по госцене (8000 руб), и счастливый оттого, что не пришлось переплачивать спекулянтам, я поспешил в театр.
«Корсар» - спектакль из серии реанимированного классического наследия, а реанимации всякой архаики, как правило, проходят с осложнениями – оживить-то оживили, а молодости не вернешь. Оживленные классические балеты нередко кажутся современному зрителю нелепой вампукой, настолько их действо оторвано от сегодняшних реалий. Хореография выглядит смешной и неловкой, сценография помпезной и аляповатой, сюжет надуманным и непоследовательным. Словом, на таких балетах зритель нередко скучает.
Все это так, но только не в случае с воскресным «Корсаром». Бывшие худруки театра Бурлака и Ратманский сотворили, пожалуй, самую занятную и актуальную из всех версий "Корсара" последних лет. Несмотря на то, что спектакль длился целых три с половиной часа, внимание публики не ускользало со сцены ни на минуту. Отменными были и игра артистов, и сценография, и музыка.
Руслан Скворцов в партии Конрада и Светлана Лунькина - Медора. Фото Ирины Лепневой
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=89.3){kind=small}
lira_joggiНо на этот раз я решил не писать отсебятины, а предложить вам переводы двух зарубежных рецензий на этот спектакль. Одна от профессионального балетного колумниста в “The New York Times”, другая выложена на on-line ресурсе Network Dance. Интересно, как восприняли нашу версию за границей?!
Возвышенное и нелепое могут сосуществовать в приводящей в замешательство близости. Тому свидетельство - балет «Корсар» 2007 года в постановке Ратманского, который был широко транслирован на весь мир в прошлое воскресенье. Практически любая современная постановка «Корсара», как правило, нелепа. И только версия Ратманского соприкасается с возвышенным, особенно в этой трансляции - куда более возвышенной, чем в спектакль, который я посмотрел вживую в 2007 году, где балет был "ужат" условиями Лондонского Колизея.
Этот балет, впервые поставленный в 1956 году в Париже, стал триумфом текстологической деформации. Ко тому времени, когда Петипа и его последователи закончили восстановление балета в России в конце эпохи царизма, музыка была скроена из по меньшей мере сочинений семи композиторов, и последующие в 90 лет хореографический текст балета претерпел огромные изменения. Всякая современная постановка представляет собой новый балет, причем ни одна из версий не созвучна оригинальной трагической поэме Байрона.
Какая связь может быть между Байроном и сценой «Оживленного сада» - этим вычурным, но несомненно коронным украшением спектакля? Главная героиня спектакля Медора заточена в стенах восточно-средиземного гарема (зрители-христиане в XIX веке любили щекотливые детали, связанные с мусульманскими гаремами), но как балерина царствует в «Оживленном саду», где клумбы цветов, корзины цветов, цветочные гирлянды и просто отдельные цветки являются частью грандиозного действа, исполняемого взрослыми (женщинами) и детьми (мальчиками). Я сбился со счету на 44-ой женщине и 12-ом мальчике. Адажио здесь исполняется под нежную музыку вальса “Naila” Делиба.
В воскресенье эта экстравагантная феерия, которой было много места и воздуха благодаря гигантской сцене Большого, частично показанная операторами сверху, чтобы мы могли видеть весь хореографический узор, продемонстрировала захватывающую дух картин - женственность в ее сельскохозяйственной ипостаси. Идея, которая может оскорбить сознание феминисток, была восхитительно воплощена на сцене. При том, что сцена эта не лишена элементов абсурдности и даже затянутости, «Оживленный сад» прочно укореняется в вашей памяти. Апогеем этой грандиозной, разделенной на ярусы живописной картины является адажио, исполняемое мелкими движениями - словно дуновение ветерка пробегает вдоль выстроенных рядов.
Достигнув «Оживленного сада», Вы уже оставляете надежду найти связный смысл в балете «Корсар». В этой версии Медора носит пачку такой ширины, что на ней, кажется, можно устраивать пикники. В сцене пещеры пиратов она, однако, успевает продемонстрировать два других наряда. Мусульманские персонажи меньше доставляют удовольствия, чем, скажем, в «Похищении из сераля» Моцарта. Этот «Корсар» приближается к щекотливому подтруниванию над мусульманами, молящимися в направлении Мекки.
Постоянная звезда этих трансляций из Большого - пресс-атташе Катя Новикова, которой удается быть очаровательной, эффектной и в высшей степени знающей балет, а кроме того говорить на русском, французском и английском языках, передает нам необходимую квинтэссенцию действа и с изяществом ведет интервью.
Работа операторов была восхитительной, хотя в финальной сцене недостает полного обзора корабля перед его крушением.
А что с танцами? Светлана Лунькина хорошо смотрится на сцене благодаря умело наложенному гриму и очаровательному физическому сложению. В последнем акте, когда она игриво разоружает Сеид-Пашу, ее сцена захватывает все внимание. А вот в нескольких важных ее соло разум зрителя ничто не цепляет: исполняет она их умело, рационально, но не раскрывает сути. Нина Капцова в партии Гюльнары, внешне не такая броская, была значительно более жива и музыкальна, особенно во втором действии.
Хотя очевидно, что Большой остается великим театром, дух Ратманского явно покидает его труппу. Pas des Éventails (Танец с веерами) не был исполнен с той музыкальной точностью, что всегда ассоциируется с этим хореографом.
Но даже если и так, достаточным поводом для просмотра этого «Корсара» стало пополнение сведений о мистере Ратманском – фигуре ценной, значительной, имеющей международное влияние, но вместе с тем загадочной. С одной стороны вы восхищаетесь, насколько глубоко он проник в русскую балетную традицию XIX-XX веков, а с другой – удивляетесь: для чего этот одаренный мастер посвятил столько внимания и сил архаичному китчу? Балет длится три с половиной часа, а моменты такой пронзительной красоты, как «Оживленный сад», слишком редки и слишком коротки.
Светлана Лунькина и Алексей Лопаревич в партии Сеида-паши.
В серии международных балетных трансляций в кинотеатрах вышел очередной шедевр – реконструкция «Корсара» Юрия Бурлаки и Алексея Ратманского продемонстрировала, насколько зрелищным, притягательным и хореографически богатым может быть классический балет.
В основе балета лежит одноименная поэма лорда Байрона. Премьера состоялась в Париже в 1956 году в хореографии Джозефа Мазилье и с музыкой Адольфа Адана. Когда Жиль Перро восстановил балет два года спустя в Петербурге, молодой Мариус Петипа не только станцевал главную партию Конрада, но и поставил прекрасный «Оживленный сад». В течение своей долгой карьеры Петипа оживлял эту сцену четырежды, каждый раз добавляя новые фрагменты. В конечном итоге партитура включает музыку Пуни, Дриго и принца Ольденбургского.
Эта постановка восхитительно оформлена Борисом Каминским (сценография) и Еленой Зайцевой (костюмы). Новейшая реконструкция была выполнена Бурлакой, который дал замечательное интервью во время перерыва. Его интервьюировала Катерина Новикова, которая профессионально и очаровательно переводила все ответы сразу на французский и на английский языки!
Мне лично удалось встретиться с господином Бурлакой после берлинской премьеры «Эсмеральды» и я был впечатлен его скромностью и эрудицией - блестящий пример человека, который действует исходя из любви к искусству в противовес многочисленным эгоцентрикам в мире балета. Не удивительно, что именно такой человек творит эти невероятные балеты, в которых человеческие эмоции проступают так отчетливо.
Частично с новой хореографией Алексея Ратманского поставлены „Pas des eventails“ (Танец с веерами) в третьем действии. Во время исполнения па-де-де и мужской вариации было понятно, что единственным реальным наследником Петипа является Джордж Баланчин; когда наблюдаешь эти органично логические движения и пространственный рисунок сверхъестественной красоты, кажется что они подчинены универсальным законами природы. Как бы то ни было, интерполяции Ратманского в целом очень стильны и на порядок превосходят "изобретения" Барта, Нуреева и других.
Танец был превосходным!
Первым гвоздь в программу забил па д’эскляв (Танец невольников) Петипа, где в паре с очаровательной Анастасией Сташкевич всем вниманием зала владел Вячеслав Лопатин, исполняя свои ошеломительныее прыжки, демонстрируя безукоризненные пор-де-бра и блистательные пируэты, которые оставляли впечатление легкости (потому они и вошли в эту хореографию), а не акробатическую виртуозность, как это часто, увы, случается!
Следующий гвоздь забивает «Danse de Forlains», напоминая зрителю каким важным выразительным средством является танец. Этот характерный танец демонстрирует так много сияния и наслаждения от самого танца, что вновь убеждаешься: характерный танец исключительно важен в балете.
Одной из причин, по которой многие балетные постановки на Западе лишены великолепия, является отсутствие хорошей западной школы характерного танца. Это отличие выпукло проступило, когда прима-балерина Светлана Лунькина продемонстрировала во втором акте вслед за классическим мастерством чудесное характерное соло "Маленький корсар".
Знаменитое па-де-де было замечательно исполнено Лунькиной, и даже еще лучше Русланом Скворцовым. Маленькая деталь, которая беспокоила меня в танце Лунькиной, очевидно вызванная ее стремительным, энергичным исполнением, - это ее кисти, которые, завершая линию рук, были немного небрежны и потому не являли должного продолжения экспрессии за пределами тела. Однако благодаря своей игре в сочетании с виртуозностью Лунькина была очень убедительной Медорой.
Конрад в исполнении Скворцова вышел на еще более высокий уровень. Отличающийся феноменальной виртуозностью и обаянием артист играл даже более естественно, чем Лунькина, и к тому же демонстрировал великолепные руки. Одни лишь его финальные пор-де-бра, венчающие па-де-де стали событием в этом спектакле! В то время как танцовщики западных школ стараются делать движения своих рук и кистей менее броскими, чтобы не выглядеть женоподобно, их русские коллеги прибегают к невероятному разнообразию выразительных жестов, подчеркивая при этом свою несомненную мужественность. Все это - лишнее доказательство важности школы Вагановой и муштровки характерными танцами! Что особенно впечатлило в Скворцове, так это тот факт, что он, обладая идеальной чистотой линий и виртуозностью, ставит актерское мастерство явно выше танцевальной техники. Сердце таяло под действием его улыбки в коде, когда Руслан исполнял свои гран туры, не столь идеально балансируя (хотя и с завидным мастерством), чем планировалось.
<<Далее автор отмечает замечательную школу балетного танца и работу педагогов и репетиторов, которые даже из артистов кордебалета делают индивидуальности, чего по мнению автора часто недостает постановкам Нуреева или Барта.>>
Можно до бесконечности долго описывать индивидуальные достижения (такие как блистательное трио одалисок), но одно имя нельзя оставить неназванным – имя Андрея Меркурьева, исполнившего партию Бирбанто, - настолько выразительным, неотразимым и убедительным было его исполнение!
И, конечно же, Нина Капцова, очаровательная Гюльнара, танцевала не только живо, с ослепительным блеском и скоростью, но еще и играла на удивление озорно, и было в ее покоряющем сердца танце нечто созвучное гению Максимовой!
Напоследок хочу отметить Алексея Лопаревича, исполнившего антигероя Сеида-Пашу, который играл столь смачно, с остроумием и подчас с иронией, что зрителю совершенно понятным было желание Гюльнары попасть под его опеку.
Спектакль доставил редкое наслаждение, вновь убедив зрителя, что классический балет даже в его крайней стилизации способен звучать вполне естественно, убедительно передавая радость жизни и страстей.
Лорд Байрон был бы доволен!
_______________________________________________________________
Дорогие друзья, если эти рецензии вызвали у вас интерес к спектаклю, всю трансляцию хорошего качества можно посмотреть здесь: http://balletoman.com/video/820-le-corsaire-bolshoi-theatre-2012.html
Комментарии (0)