ЗДРАВОМЫСЛИЕ или ПРЕЗУМПЦИЯ ОТСУТСТВИЯ ЧУДА

Я видел утку и лису,
что пироги пекли в лесу,
как медвежонок туфли мерил
и как дурак всему поверил.

(Английская детская песенка, перевод С. Маршака.)

"Что, если вы увидите своими глазами, как экстрасенс летает по комнате, или как он подвешивает в пространстве сапог? Я бы прежде всего постарался исключить наиболее правдоподобные объяснения - ловкий фокус, галлюцинация, гипноз, обман зрения. Все это несравненно более вероятно, чем нарушение хорошо проверенных законов тяготения. Загляните под рубашечку Карлсона, вы увидите там маленький моторчик. Увидев неправдоподобное, протрите очки!

Стакан может внезапно подпрыгнуть на метр под действием ударов молекул стола, которые случайно задвигались в одном направлении. Вероятность этого ничтожно мала. Когда замечательного польского физика-теоретика Мариана Смолуховского спросили, что бы он сказал в этом случае, он ответил: "Я сказал бы: несравненно более вероятно, что я ошибся".

А как быть с показаниями очевидцев?

Есть случаи, когда без них нельзя обойтись. Шаровая молния не получена в лаборатории, и пока нет научных экспериментов, изучающих ее свойства. Несмотря на то, что очевидцы - ненадежный источник информации, мы убеждены, что шаровая молния существует: свидетельства сходятся. Что же касается ее свойств, то они выяснятся только после научно поставленных экспериментов.

Описания инопланетян не менее разнообразны, чем описания привидений. По американской статистике, женщины, как правило, встречали гуманоидов с воинственной планеты Марс, а мужчины - гуманоидок со сладостной планеты Венера.

Итак, свидетельства очевидцев следует принимать так, как они того заслуживают, как источник информации, требующей научного подтверждения и исследования.

Как рождается вера в возможность сверхъестественного? Одна из причин - желание увидеть чудо или хотя бы услышать о нем. Поэтому все случаи удачных предсказаний, таинственных явлений, вещих снов хранятся в памяти, приукрашиваются, а неудачные случаи забываются. Создается ощущение, что странных явлений гораздо больше, чем должно было быть в силу совпадения случайностей.

Но, может быть, главная причина нашей веры в чудеса - необыкновенные резервные возможности человека, проявляющиеся иногда в форме удивительных способностей? Есть люди, чувствующие ничтожные повышения температуры, которые оставляет на бумаге след человеческого пальца. Быть может, в этом объяснение способности распознать заболевание, проводя руками вблизи тела. Известно, что возле больного органа температура несколько выше. Взломщики сейфов чувствуют кончиками пальцев малейшие толчки механизма и разгадывают шифр. Казалось бы, невозможно объяснить естественными законами то, что удается сделать искусному эквилибристу. Легко представить себе, что чувствительный человек угадывает ваши желания по мельчайшим признакам, которые незаметны для вас и для него самого. Он часто убежден, что получает эти ощущения таинственным путем, с помощью биополя.

Воля гипнотизера влияет на поведение другого человека - как часто при этом забывают, что передается она не с помощью сверхъестественных причин, а голосом или движением рук. Когда говорят, что экстрасенс излечил больного, то обычно предполагают, что энергия врачевателя через его руки передается пациенту. Между тем заметной энергии из рук исходить не может: это противоречит физическим законам. Но движениями рук можно заставить больного мобилизовать свою собственную энергию.

Таковы механизмы распространения веры в сверхъестественные явления. Подобным образом возникают и антинаучные утверждения, питающие лженауку. Но даже научный эксперимент устанавливает только факты. Науку же составляют не только факты, но и соотношения между ними, а главное, систематизация этих соотношений с помощью сознательно упрощенной модели явления. Только после превращения собрания фактов в стройную систему представлений - в теорию - возможно предсказание новых явлений. А для этого необходим не меньший профессионализм, чем для постановки научного эксперимента. И главные инструменты здесь - интуиция и здравый смысл."

© "Наука и жизнь", №1, 1982
___________________________________________________

От себя добавлю, что научное мышление всегда было свойственно очень небольшому количеству людей. Для того, чтобы быстро и сравнительно успешно отделять в уме зерна от плевел, т.е. правдоподобный бред от достойной внимания информации, необходимо обладать развитым логико-аналитическим умом в сочетании с цепкой памятью, которая позволит правильно структурировать исторический и личный опыт с тем, чтобы использовать накопленную информацию для сравнения и сопоставлений с новыми данными.

Пытаться воспитывать научное мышление в общей популяции - серьезная задача. Однако следует отдавать себе отчет, что воспитание это ляжет на благодатную почву и даст плоды опять же исключительно в той небольшой группе людей, чье логико-аналитическое мышление детерминировано генетически. Конечно, безо всякого воспитания, заложенное в них от природы не разовьется вовсе, как, впрочем, и не просветлеет разум того, на ком природа отдохнула.

Да, наука, обладает внутренней реципрокностью, когда ее достижения сами себя собою кажут, так что и самый темный человек убеждается в ее эффективности (звонишь по сотовому или сверлишь зуб под современным анестетиком и убеждаешься - работает!). Но оттого, что продукты интеллектуального труда ученых вошли в жизнь каждого, основная масса человеческой популяции не стала мыслить научно.

Как и прежде, во все обозримые времена, соотношение людей с научным, религиозным и самым примитивным — мифологическим/мистическим мышлением остается стабильным.

Последнее свойственно подавляющей части человечества. Этот архаический тип мышления представляет собой синкретическое единство примитивных религиозных идей, поэтизированного творчества, зачаточного эмпирического познания мира. Мифомышление эйдетично и никогда не поднимается до понятийного уровня, главной его функцией является символическая интерпретация мира и человека. Такое мышление всегда требует эмоционального подкрепления, и если факты и доводы оказываются сухими и неинтересными, в мифоуме они игнорируются, сколь бы убедительными не были по сути. И пупырчатая жаба или вожделенный жир гималайского медведя всегда будут почитаться такими лицами превыше любых скучных белых таблеток (кстати, PR-щики от фармакологии давно уже работают над "веселеньким" дизайном препаратов, хотя до кричащих упаковок и бижутерных капсул БАДоделов им далеко).

И есть еще один немаловажный момент, который по понятным причинам не раскрыл академик-физик. Порядка 1-2% людей обладают и вовсе особенным типом мышления - паралогическо-шизоидным. Да, дорогие читатели, никак нельзя забывать, что шизофрения в различных своих формах и стадиях - отнюдь не редкое явление. Шизофрения - не эквивалент слабоумия, как полагают некоторые. Мы говорим, что у шизофреника страдает не интеллект, а умение им пользоваться. Расстройство мышления при шизофрении начинается с утраты способности отличать главное от второстепенного. В ассоциативном ряду больному всё кажется равнозначным, а выбор в ответе падает на то, что имеет более яркую эмоциональную окраску.

К примеру, если вы дадите шизофренику простое задание найти лишний элемент в последовательности слон, олень, комар и волк, вы можете услышать самый неожиданный ответ. От простого "лишний олень, потому что у него рога" или "лишний комар, потому что он с крыльями" до рафинированно-шизоидного "лишний комар, потому что у него кровь чужая, а у остальных своя".

Последний ответ уже патогномоничен, т.е. свойственен только шизоидному мышлению, хотя без этого пояснения про кровь ответ формально верен: действительно лишним является комар (ибо он - насекомое, а прочие - млекопитающие - так ответит здоровый образованный человек, в голове которого также пронесется миллион сходств и отличий всех четырех животных, прежде чем его мышление остановится на самом существенном отличии). Такой ответ про кровь выдаст шизофреник с выраженными идеями преследования (параноик). Так, в короткой беседе с больным опытный психиатр быстро ориентируется в диагностике, и точно также специалист безошибочно отличает психопатологию у многочисленных интервьюируемых в телевизионных ток-шоу, графоманов в желтой и, увы, уже не только в желтой, прессе, а также среди коллег, знакомых, родных...


Шизоидные эйдетизмы могут с успехом использоваться в живописи. На картине Майкла Айртона «Искушение св. Антония» (1942-43) используются гротескные, свойственные бредящему образы с яркой параноидально-эротической окраской. При этом совершенно ясно, что автор этого полотна сам шизофреником не является: картина имеет стройную концепцию и сюжет, в ней последовательно используются одни и те же приемы изобразительного искусства. На фону устрашающих образов в деталях картины сознание внимательного зрителя находит неявные эротические сюжеты (кликните на фрагмент справа и увидите внизу мужские гениталии) наряду с броскими — обнаженная женская фигура.

Именно продуктами психопродукции шизофреников чаще всего являются свидетельства чудес Господних, пришествий инопланетян, видений радужных аур и прочее. Эти явления зовутся в психиатрии галлюцинациями и бредом. Если бред звучит эмоционально-ярко, он может индуцировать подобно наведенной радиации и здоровых лиц с мифологическим мышлением. Особенно восприимчивы ко всяческой ахинее истероиды. Для них ответы про свою и чужую кровь кажутся не просто оригинальнымы, а настолько эмоционально-притягательными, что тяга к генераторам подобных суждений становится непреодолимой.

А вывод прост: логикой можно достучатся только до логиков, а бисер перед свиньями метать не велел еще Иисус Христос.