Наверное, все интересующиеся темой знают, что близкие виды шимпанзе, обыкновенный и карликовый, в плане социального поведения настолько не похожи друг на друга, что кажутся антиподами. Во-первых, полярна «конструкция» социальной организации. У обыкновенного «стрежнем» системы является группа самцов, отношения между которыми строятся по принципу агонистического доминирования, так сказать вертикаль власти. Соответственно, общий стиль социальных взаимодействий здесь жёсткий, грубый, очень агрессивный, с чётким доминированием самцов над самками и взрослых над молодыми особями. См. об этом у nature_wonder
У карликового шимпанзе, напротив, сообщества эгалитарные, «центром» системы являются самки, вокруг которых концентрируются дружественные им самцы. Стиль взаимодействий здесь мягкий, игровой («подростковый», как часто пишут разные авторы), преобладают дружественные и сексуальные контакты вместо агрессии. Человеческим детям свойственен первоначальный альтруизм, основанный на стремлении к равенству: он довольно рано исчезает у обыкновенного шимпанзе, а у бонобо сохраняется и во взрослом состоянии. У людей «детство и есть пора неполноценности и компенсации по преимуществу, т.е. завоевания позиции по отношению к социальному целому. В процессе этого завоевания человек как определённый биотип превращается в человека как социотип, животный организм становится человеческой личностью…» (Л.С.Выготский) - и одновременно обособляется от других, получает свободу выбора и, утратив исходный-неосознанный альтруизм и стремление к равенству, ребёнок начинает выбирать между равенством и неравенством, альтруизмом и эгоизмом сознательно, на основе того как воспитан и тех взглядов, что формируются.
При этом когнитивно оба вида примерно одинаково развиты: те и другие могут осваивать языки – посредники, в эксперименте оба они понимают разницу между риском и неопределённостью (и отказываются действовать там, где условия выигрыша не определены), отвергают «несправедливую оплату» затраченных усилий и т.п. У того и другого шимпанзе в изготовлении орудий самки лидируют над самцами, они же лучше передают соответствующие умения потомству (в основном также дочерям).
Оба вида способны использовать разные звуки собственных вокализаций и/или разные формы жестикуляции для «обозначения» разных классов внешней действительности в значимых для обезьян ситуациях: сородичей равного, большего и меньшего ранга, более и менее вкусной пищи и т.п. (1-2-3-4). Тем самым они создают сигналы ad hoc и «символически» относятся к внешнему миру, поскольку исходно, вне соответствующей конвенции (структуры отношений в данной конкретной группе, опыта потребления данной конкретной пищи) соответствующие телодвижения или звуки не значат ничего, кроме большего или меньшего уровня неспецифического возбуждения.
Однако по мере употребления жесты (про звуки не знаю), «имеющие хождение» в данной группе, начинают исполняться всё более стереотипно и точно, всё чётче дифференцируются от случайных движений и т.п., то есть делают первый шажок на том огромном пути, который прошёл человеческий язык.
Подобно тому, как прогрессивное развитие социальности позитивно влияет на рост мозга, разница в «конструкции» социальных систем и типе взаимодействий находит отражение в межвидовых различиях на уровне мозга. Соответствующее исследование было проведено James K. Rilling с соавторами (2011, журнал Social Cognitive and Affective Neuroscience). У бонобо более развиты проводящие пути между миндалиной, островковой долей и гипоталамусом. Всё это – части лимбической системы, связанной с формированием эмоций и корректировкой моделей поведения в случае их «социальной неприемлемости».
Надо сказать, что мы и антропоиды оцениваем правильность и неправильность наших действий и чувств в некой ситуации сперва именно на основе эмоционального отклика от происходящего. Точней, при принятии решения мозг «анализирует» важные для индивида социальные связи / отношения с миром и характер воздействия на них развивающейся ситуации: укрепляет она их или напрягает/рушит – отсюда следует эмоциональная «оценка», см.1-2-3. Поэтому большая «чувствительность» ведёт к большей социабельности», а она – к менее насильственным средствам разрешения конфликтов и к меньшей конфликтогенности, ибо большая часть конфликтов предупреждается заблаговременной корректировкой моделей поведения или дружественными взаимодействиями.
Во всём описанном активно участвуют зеркальные нейроны, вовлечённые в копирование / воспроизведение действий (и сопровождающих действия чувств) по «образцу», взятому из поведения других – или значимых – членов сообщества. И действительно, при большем развитии миндалины и островка (которые среди прочего, связаны с чувством эмпатии – этого «клея» социальной связи и социальной зависимости), у бонобо найдены более прочные связи миндалины с префронтальной корой, активность которой как раз и запускает копирование / воспроизведение действий по «образцу».
А у «большого шимпанзе» лучше развиты системы анализа зрительной информации, пространственное мышление и большая точность манипулирований. Поэтому он активно и разнообразно использует орудия в природе (включая составные орудия), что у карликового пока не найдено, хотя в неволе бонобо орудия используют по собственной инициативе.
Действительно, сравнительный анализ решения одних и тех же когнитивных задач обоими видами, показывает, что бонобо лучше решает задачи, связанные с пониманием намерением Другого (предполагающих наличие в сколько-н. развитой форме т.н. «теории сознания») и понимание причинной связи между социальными взаимодействиями в группе, т.н. «маккиавеллиевский интеллект». А обыкновенный шимпанзе лучше решает интеллектуальные задачи, требующие орудийной деятельности и понимания причинно-следственных связей физического мира, а не социального (там они действуют грубой силой).
Комментарии (0)