Поскольку другого вроде никто и не говорит - получается, что это очень распространенная позиция. Можно не радоваться, а сокрушаться, можно сожалеть, что мир изменился - но что делать. Музею надо жить. И не только музею. В разговорах о популяризации науки ведь то же самое.
Нечто было, и прошло, и не вернется:
Больше нельзя показывать толпе профанов нехитрые химические опыты, удивить известием о кенгуру. Ситуация с проникающим в массы просвещением - это ситуация XIX века. Всё.
Это не значит, что не осталось непросвещенных масс, что все очень знающие - напротив, оголтело-неграмотных полно. Но установка изменилась. Тогда было "о, а я и не знал, интересно-то как", теперь - "я и сам всё знаю, хватит этой тоски", "не моё это", "нам не надам".
Кажется, надо вопрос ставить не так. Ведь дело не в науке. В современном обществе наука существует, по большому счету, для бизнеса и войны. Если б не эти два монстра, где бы она была? Там бы ее было совсем незаметно. Но монстры активны, и наука вполне сама с их помощью о себе позаботится. Так что с просвещением масс дело вовсе не в науке, а в людях.
Дело в том, что в XIX веке наука была средством возвышения людей. Они из более низкого состояния могли подняться - благодаря знаниям, которые им передавали. Дело не в науке (которая что - надо, чтобы ее популяризовали? Да ей это совершенно не сдалось), а в людях, которым нужно средство возвышения. Этим общим словом я зову что угодно, позволяющее подняться хоть на ступеньку вверх. В каком смысле вверх - каждый может решать сам. Просто потому, что договориться об этом за конечное время все равно не удастся.
И вот есть множество людей. Они, в общем, весьма неграмотны и знают мало, суеверны и самоуверенны. У них много забот, и среди прочих - очень многие чувствуют сосущую пустоту внутри, побуждающую сделать шаг и что-то изменить, сделать себя лучше. В прежние времена в этом помогали знания об устройстве мира и человека, которые передавала наука.
Сейчас таким же образом передаваемые знания не помогают. Теперь эта деятельность служит каким-то другим задачам. Мало ли - популяризаторы могут ориентироваться на ученых и околонаучную публику как целевую аудиторию, то есть, в пределе, на самих себя. Есть аквариумисты, дельта-планеристы, театралы и интересующиеся способами заточки холодного оружия - отчего не быть "ученым" и приближенным к ним, которые там для себя что-то такое делают, типа слетов, собираются и друг другу показывают это самое, что у них там, знания, да. Видимо, им это доставляет удовольствие.
Так вот, если не касаться удовольствия уже принаученных людей, которые и так интересуются познанием, и которые могут его получить - у нас свобода, хочешь курить аквариум, кури - а если говорить о других людях, - какой у них может быть интерес?
Скажем, как я мог видеть (конечно, это всего лишь мои впечатления) в современном мире у людей слабее онтологический интерес. То есть значительно меньше внутренний интерес к тому, как на самом деле устроен реальный мир. Интерес есть, но он слабее. Вместо него - нечто более идущее изнутри души - фантазии, сочтенные ценными эстетические образы, способы получения определенных настроений и состояний. То. что в мире есть, оказывается, вот такая букаха или рыбка, более не производит потрясающего впечатления - как-то по дефолту считается, что - да, в мире до черта чего есть, это и так понятно. а интересует - ну, вот это. Люди теперь пристальнее вглядываются в культуру, в состояния психики - в человека. Конструкторский зуд теперь удовлетворяется скорее программированием, чем возней с металлом.
Может быть, я ошибаюсь и люди иные. Это ладно. Важнее, - какие же задачи могли бы быть у популяризации науки в этом мире тихо слабеющего интереса к реальному миру и пресыщенности горами знаний. Как может наука помочь сделать шаг вверх - современным людям, устроенным вот именно таким образом?
Комментарии (0)