Сто лет прошло, говорю

На конференции, посвящённой 100-летию русской революции, в NWU, интересно сошлись сразу три поколения историков и экономистов. Экономисты Марк Харрисон, Пол Грегори - те люди, из работ которых мы знаем российскую экономическую историю XIX-XX века, вместе с организатором, Джоэлом Мокиром и историками, которых я знаю меньше - первое, самое старшее поколение. Наше поколение - грубо говоря, 35-45 - Михаил Голосов, Егор Егоров, Нэнси Чен, Сергей Гуриев - второе. Йоханан Петровский-Штерн, историк, книгу которого о еврейских корнях Ленина я описывал, Боже, семь лет назад, из этого же поколения. 15-20 лет самостоятельной работы. И, наконец, те, кто закончил аспирантуру несколько лет назад или, как Наталия Науменко, заканчивает в этом году.

Про статью Науменко, масштабное и тщательное исследование причин Голодомора, одной и самых крупных экономических и гуманитарных катастроф ХХ века, я собираюсь написать отдельно. В ближайшее время должен появиться препринт и я тогда напишу как результаты статистического анализа данных соотносятся с тем, о чем пишет в новой книге о голоде на Украине Энн Аппельбаум, известный журналист. Методологический подход Науменко можно увидеть на ее прошлогодних слайдах, но там нет результатов, которые презентовали вчера. В частности, что в данных нет значимых следов того, что украинцы были какой-то специально таргетируемой категорией. Это, конечно, никак не отменяет того, что большинство погибших в Голодоморе были украинцами, но хорошо бьется с архивными изысканиями, которые пока не дали никаких документов о том, что руководство страны специально уничтожало украинцев. (На сегодняшний день сталинские репрессии очень хорошо документированы: про большую часть расстрелов существует вся бумажная цепочка - от документов об аресте, "суде" и казни до тех документов, которыми утверждались местные квоты на убийства и все логистические детали. "Спецоперации", переселение кулаков, татар, прибалтов, чеченцев и т.п., в ходе которых погибли сотни тысяч людей, документированы гораздо хуже.) Надо сказать, забегая вперёд, что книга Эппельбаум тоже не о "геноциде украинцев", а, скорее, о "насилии в имперской периферии".

Моя роль тут совсем маленькая - прокомментировать статью Марка Харрисона про "экономический эксперимент 1917-1991. Это не исследование, а очень краткое изложение результатов многолетних исследований (график номер один давно стал самым популярным слайдом про российский ХХ век), так что была возможность говорить о том, что меня самого про "великий эксперимент" волнует. А с другой стороны - я тут испытываю гордость, потому что экс-РЭШ представлена на конференции так, как ни один исследовательский центр в мире - при том, что организаторы не имеют никакого отношения. А в РЭШ интерес к Сталину и Ко - в значительной степени результат моего личного интереса. Конечно, Андрей Маркевич, профессор РЭШ и ведущий российский экономический историк, сделал куда больше, чем я, но Андрея нужно было в РЭШ заманить, нанять - убедить скептично настроенное руководство, что нам нужен историк. А потом кучу народу удалось заинтересовать примером - это хорошо, когда вокруг есть люди, вооруженные мощными инструментами в поисках того, чтобы такое проанализировать.

Разница между поколениями заметна в методах, например, между классиками, десятилетиями исследовавшими голод ХХ века и современными работами. Вчера одна работа, про последний "добольшевистский голод", мне показалась потоком сознания, пусть и подкреплённым многолетней работой в архивах, но те люди, авторитет которых для меня очень высок, согласно кивали - потому ли, что историки очень высоко ценят работу в архивах (а тут нет сомнений, что проведена огромная работа), потому ли, что старшему поколению можно не следить за эндогенностью в данных.