Хрущев и его визири

Пока Леша Захаров медленно, подробно, идеально-для-думающих-студентов, рассказывает мотивационную часть своей новой модели про диктаторов-и-визирей на нашем Общемосковском семинаре по политической экономике, я думаю о другом – я эту статью – во всяком случае, мотивационную часть –знаю.

Сегодня все отмечают 50-летнюю годовщину свержения Никиты Хрущева – лидера, который после того, как, избавившись от политических конкурентов, сосредоточил власть в своих руках и решительно порвал с прошлым режимом, которого, казалось, был плоть от плоти. Под его руководством страна развивалась, а уровень жизни рос небывалыми темпами, но – сначала во внешней политике, а потом и во внутренней – решения все чаще принимались на ходу (буквально), без обсуждения с другими руководителями и без учета их интереса.

Понятно, что всех интересует параллель с сегодняшним днем – как давно посчитано (Миланом Зволиком, но не только им, конечно), большая часть современных - ХХ-го века после Второй мировой - авторитарных лидеров теряет власть в результате переворота какого-то рода. (А вовсе не разного рода народных выступлений, как многие думают.)

У меня есть два соображения – не для глубоких выводов, а как часть дискуссии.

1) Заговор против Хрущева часто интерпретируется как «предательство», то есть подразумевается, что заговорщики (по существу, большая часть высшего руководства страны) были креатурами Хрущева. На самом деле – нет! Руководство заговора – основные бенефициары – Брежнев, Косыгин, Суслов, Устинов и другие стали членами высшего руководства еще при прежнем режиме, при Сталине (конкретно – на XIX съезде партии осенью 1952 года). Они, как и Шелепин с Семчастным, были представителями другого, «следующего» поколения – в отличие от Хрущева, который, наряду с Микояном, был самым младшим в предыдущем, сталинском поколении.

2) Интересно, что сегодня Хрущева было бы свергнуть труднее по парадоксальной причине – из-за относительной информационной прозрачности. Те, кто свергли Хрущева, больше всего опасались не армии с полицией, а того, что он может напрямую обратиться к многомиллионной партии или народу. Судя по тому, что его до конца жизни держали под домашним арестом, в момент смещения он был очень популярен. (Непопулярного прошлого лидера нет смысла ограничивать – см. Горбачёв, М.С.) Но в 1964-ом было гораздо проще перекрыть потоки информации...

Так все, Леша рассказывает интересную модель. Кстати, семинар в этом году взял, еще в сентябре, быстрый темп – в этом учебном году выступили уже Карло Прато из Джорджтауна, Рик ван Велден из Чикаго, Максим Ананьев из UCLA, Галя Бесстремянная из Стэнфорда и наш Андрей Крикович.