Authoritarian Reforms 101, или почему прав сантехник из анекдота

Подробный «разбор полетов» на тему того, кто и почему не заинтересован в реализации проекта реформы МВД, разработанного коллегами из Института проблем правоприменения ЕУСПб, предлагает в качестве позитивной альтернативы отсутствию реформ (т.е. сохранению статус-кво) заинтересованность в реформах со стороны общества и руководства страны http://www.polit.ru/article/2013/11/18/reform/ Проблема любых реформ, однако, состоит не столько в заинтересованности в их проведении, сколько в способности тех или иных агентов воплотить их в жизнь. С точки зрения заинтересованности, реформы в демократических режимах как раз проводить сложнее, чем в авторитарных. Поскольку интересы в обществе разные, то при демократии, скажем, партия повышения налогов и партия снижения налогов могут заблокировать друг друга в парламенте, а авторитарный лидер одним своим решением в одночасье может снизить (или повысить) налоги. Отсюда неизбывная тоска прогрессивной общественности по успешным диктаторам-реформаторам типа Ли Кван Ю, которые, впрочем, представляют собой довольно редкий пример success story на фоне огромной череды провалов.

Конечно, многие автократы и не думают ни о каких реформах. Но и те, кто пытаются воплотить их в жизнь, нечасто добиваются успехов. Большинство преобразований (включая и реформы правоохранительных органов) невозможно провести лишь одним махом – они требуют не только политической воли, но и «критической массы» тех агентов, которые способны воплощать их в жизнь. Каковы бы ни были благие намерения автократа, кто-то (а не только он сам с парой-тройкой умных советников) должен обеспечить институциональные изменения, грамотно провести административную реорганизацию, частично (а то и полностью) обеспечить адекватную замену персонала управления на уровне выше среднего (а то и среднего) звена, обеспечить мониторинг и коррекцию курса реформ, ну и так далее. Набор таких агентов у автократов невелик. Это или бюрократия, или армия, или доминирующая партия. Но не все потенциальные агенты реально способны выполнять эту роль. Бюрократический аппарат должен быть относительно компактным и близким к «веберианскому» с точки зрения качества управления http://ecsocman.hse.ru/data/154/131/1231/Evansx20andx20Rauch.pdf, армия должна обладать сильной организационной автономией и авторитетом, а доминирующая партия должна обладать реальными рычагами контроля над государственной машиной и опять-таки авторитетом. И даже при таких условиях автократы должны специально трудиться над тем, чтобы побудить агентов воплощать в жизнь их замыслы (как писала Барбара Геддес, «центральная проблема авторитарных режимов – создание соответствующего сочетания стимулов, направляющих и ограничивающих поведение должностных лиц»).

На беду, в России мы не видим ни одного из этих условий – ни веберианской бюрократии (только патримониальную), ни автономной и авторитетной военной верхушки (одни «силовики»-олигархи, или «силовархи», как их называл Трейсман), ни тем более авторитетной и влиятельной доминирующей партии (см. «партия жуликов и воров»). Поэтому в условиях сохранения политического статус-кво в России любые более-менее технически сложные реформы, даже если по каким-то причинам и будут начаты властями, скорее всего, будут воплощены в жизнь в совершенно извращенном виде (о чем мне приходилось писать еще в эпоху ныне забытой медведевской «модернизации http://polit.ru/article/2010/02/23/gelman/).

Короче, прав был сантехник из советского анекдота, который говорил «систему менять надо». Конечно, новая «система» запросто может оказаться не лучше нынешней, но нынешняя для большинства преобразований попросту непригодна.