Подскажут птицы. Как возродить сотрудничество российских и азербайджанских зоологов в новых реалиях

В Кызылагачский национальный парк Азербайджана я отправился по следам неутомимого орнитолога из Зоологического института АН СССР Елизаветы Владимировны Козловой. В 1930-е годы она вместе с другими сотрудниками института регулярно приезжала сюда, на юго-западное побережье Каспия, где зимуют мириады перелетных птиц, в том числе с Северо-Запада России. Так формировались уникальные коллекции, хранящиеся ныне в фондах ЗИН РАН. Вместе с тем подобные академические десанты, равно как и подготовка молодых национальных кадров в университетах, прежде всего Мос­квы и Ленинграда, способствовали становлению научных центров в союзных республиках. Азербайджан не исключение, в 1935 году здесь был создан филиал АН СССР, преобразованный 10 лет спустя в Азербайджанскую академию наук. Мне говорили, что в Кызылагаче сохранились даже книги со штампами библиотеки ЗИН АН СССР. Найти их, увы, не удалось, но сохранилось главное — ежегодная миграция птиц «с милого Севера в сторону южную» и на водно-болотные угодья Кызыл­агача, имеющие согласно Рамсарской конвенции международное значение, и на другие участки Каспийского побережья, охваченные ныне сетью охраняемых территорий. Перелетные птицы, водоплавающие и наземные, как объект совместного изучения российских и азербайджанских ученых — связь вроде бы эфемерная, но до чего же органичная, географическая реальность, которую не отменить. «Экспедиции Козловой — это уже история науки, описательный период изучения миграции птиц. А сейчас для серьезных совместных проектов нужно столь же серьезное финансирование. В августе прошлого года я был в Баку, общался с коллегами из Института зоологии Академики наук Азербайджана», — сказал мне директор Зоологического института член-корреспондент РАН Никита Чернецов, с которым я встретился перед поездкой. Это и его подопечные — зарянки, пеночки-теньковки и другие мелкие воробьиные птицы — зимуют в азербайджанском секторе Каспия. Никита Севирович признался, что с удовольствием отправился бы в рекогносцировочную поездку на Каспий половить птиц, и с сожалением добавил, что возможности делать науку на коленке не бесконечны. — Мой учитель, выдающийся орнитолог и этолог Виктор Рафаэльевич Дольник изучал физиологические основы миграции птиц, механизмы ее регулирования. Это фундаментальная наука, причем весьма увлекательная. Мы по мере сил продолжаем его исследования. А оценка состава, численности и многолетней динамики водоплавающих, которые зимуют на юго-западном Каспии, — нормальные прикладные исследования. Если они проводятся на высоком научном уровне, то приобретают и фундаментальное значение. Но знаете, кто в Азербайджане владеет самыми обширными данными по учету водоплавающих птиц на каспийских зимовках? Эльчин Султанов, выпускник Московского государственного университета, закончивший аспирантуру и защитивший диссертацию в МГУ, и эту школу сразу видно. Наверное, последний из могикан. Симптоматично, что он ушел из института, в котором проработал долгие годы, и сейчас возглавляет Азербайджанское орнитологической общество. Эльчин Султанов, с которым мы часа два проговорили уже в Баку, — человек открытый, доброжелательный и самодостаточный. Правда, по ходу общения оптимистических ноток в голосе Эльчина поубавилось, что было обусловлено и состоянием орнитологических исследований в республике, и, как я почувствовал, оценкой его самореализации как ученого. Есть такое слово — «недовостребованность». Эльчин считает, что ему крупно повезло по окончании средней школы попасть в «алиевскую квоту». В те времена всемогущий глава республики Гейдар Алиевич Алиев пробил возможность для 800 отобранных по конкурсу одаренных выпускников азербайджанских школ ежегодно поступать в лучшие советские вузы. Так юноша из интеллигентной бакинской семьи оказался на биофаке МГУ. С нежностью вспоминает он студенческие практики в Подмосковье, Туркменистане и в родном Азербайджане («Тридцать студентов, пять преподавателей и большой трехосный грузовик. Нынешним нашим студентам такое и не снилось! Сейчас вообще смешно: все практики в Азербайджане отменили. А разве без практики вырастишь биолога?»). Тема его кандидатской диссертации была вдохновляющей: «Типологическая структура и географическая изменчивость песен птиц Кавказа». Изучая популяцию зяблика, он по особенностям пения выявил до 6 подвидов, которые морфологически не были выделены ранее, обнаружил, что птицы Талышских гор Азербайджана поют не так, как птицы Большого Кавказа, а птицы восточной части Большого Кавказа — не так, как западной части. Зато пение птиц Ленкоранской низменности и Подмосковья во многом схоже! Его научный руководитель, признанный специалист по биоакустике профессор МГУ Геннадий Николаевич Симкин благословил ученика: «Ты будешь нашим представителем на Кавказе». Действительно, в продолжение кандидатской Эльчин Султанов опубликовал около 20 научных работ, а дальше… Финансирование академической науки в республике сокращалось, и он нашел выход: работа по грантам международных фондов, получить их было проще общественной организации, каковой является Азербайджанское орнитологическое общество. Тем самым удавалось и материальную базу исследований укрепить, и поддержать коллег по институту, которых он привлекал к прикладным, чаще всего природоохранным, проектам, и, между прочим, ценные результаты в Академию передать. Но в 2014 году было принято постановление, согласно которому все гранты должны согласовываться с республиканскими чиновниками. И хотя отношения с нынешним руководством Министерства экологии и природных ресурсов у Султанова хорошие, как-никак уважаемый специалист, добывать финансы стало гораздо сложнее. А если нет денег, значит, нет экспедиций. «Представьте, в национальных парках упразднили должность заместителя директора по науке, — в сердцах пожаловался он. — А как можно защищать нашу богатейшую природу без научного инструментария?» Ответ на этот вопрос я мог получить и сам благодаря поездке по трем прикаспийским нацпаркам республики, любезно организованной Министерством экологии Азербайджана и непосредственно его энергичной сотрудницей Кямалой Рустамовой. Но прежде надо сказать, что Азербайджан при его сравнительно небольших размерах отличается разнообразием рельефов и климатических зон. А еще поразительным изобилием флоры (кроме типичных для Кавказа растений более 240 эндемиков) и фауны (97 видов млекопитающих, 67 видов пресмыкающихся и земноводных, 405 видов птиц — от орлов и прочих пернатых хищников до красочных фламинго, бесчисленных водоплавающих и редких видов певчих птичек. Одни мигрируют, другие гнездятся и выводят потомство, каждый полевой сезон происходит смена декораций — не соскучишься.). Более 10% площади республики (893 тысячи га) занимают особо охраняемые природные территории — по европейским меркам довольно высокий показатель. Начиная с 2003 года, взят курс на создание, чаще всего на базе заповедников и заказников, национальных парков — их уже 10, с разбивкой на зоны: рекреационная — для туристов, хозяйственная, природные резерваты. Здесь полагают, что именно зонирование позволяет оптимально сочетать интересны человека и природы. И первым на нашем пути был Апшеронский нацпарк, расположенный всего в 60 км к востоку от Баку, самый маленький в республике, 783 га, но он полон птиц, и в нем своя изюминка — мыс Шахдили, 10-километровая игла, уходящая в море, кончик которой — самая восточная точка Азербайджана. По дороге на Апшеронский полуостров урбанистический ландшафт постепенно сменяется природным. Земля сухая, песчаная, утыканная желтыми цветами дикой ромашки, пучками краснокнижного бакинского юлгуна (тамарикса). Поневоле вспомнилось, как описывал Апшерон в такую же весеннюю пору знаменитый ученый-натуралист, профессор Зоологического института АН СССР Николай Верещагин, до войны работавший в Баку: «Когда в степях зацветали коврики розоватого аистника и появлялись бугорки земли с пустынными трюфелями, оживали и выползали из нор огромные средиземноморские гадюки — гюрзы, мохнато-желтые фаланги, черные тарантулы и пятнистые каракурты. Укус такой гадины при обилии впрыскиваемого яда часто смертелен. Гюрза, поджидая мышь, тушканчика, зайца, лежит тихо и неподвижно, кажется медлительной, тяжелой. Но это только кажется. Нападая и защищаясь, она быстра и коварна. Удобнее ее ловить за хвост, когда она залезает на 1/3 в нору». К счастью, директор парка Этибар Ибрагимов пообещал, что мы не будем ловить ни гюрзу, ни краснобрюхого полоза, ни ящеричную змею, ни другую столь же симпатичную живность. Наш путь лежал прямиком на мыс Шахдили, очертаниями похожий на клюв орла. Этибар «в прошлой жизни» — журналист-эколог, поэтому большое внимание уделяет продвижению нацпарка в социальных сетях. Результат налицо: число посетителей растет год от года. В летнюю жару прогулки по мысу не слишком комфортны даже на скутерах и велосипедах. Этибар предполагает организовать туры в фаэтонах, запряженных лошадьми. Нам же от автостоянки предстояло преодолеть несколько километров пешком. Еще несколько лет назад мыс был разделен протокой, теперь она пересохла (это все «игры» Каспийского моря, которое то мелеет, то снова наступает — с цикличностью, как подсчитал Этибар, около 40 лет). Так что на оконечность мыса Шахдили мы шли фактически по морскому дну. Мокрый песок с вкраплениями ракушек проседал под ногами, ураганный ветер хлестал по глазам, по щекам, по ушам. Каспий явно не пускал нас в свои владения. К счастью, Этибар выдал мне ушанку. Несколько туристов увязались за нами, но на полпути остались мы с водителем Энвером и Этибар с дочкой, 14-летней Хавой. Стоило повернуть назад, и ветер подул бы в спину, но выбор был уже сделан. Когда, наконец, добрались до оконечности мыса, пикой вонзившегося в Каспий, я почувствовал себя альпинистом, покорившим этот лежачий Эверест. Поездка на фа­этоне точно не доставила бы таких эмоций. А по возвращении в качестве бонуса нас ждали несколько лебедей и фламинго, я разглядел их в бинокль на серо-синей морской ряби. В прошлом году здесь зимовали 160 тысяч птиц, в этом году — меньше, видимо, сказалось потепление, но мне хватило и этой картинки. «Не попали в волну. Вам бы на недельку пораньше приехать, — посочувствовал Этибар, — тогда от улетавших птиц неба было не видно». Такой же энтузиаст встретил нас на въезде в Ширванский национальный парк, что в 90 км южнее Баку, — заместитель директора Сеймур Керимов; пока готовился к печати этот материал, он уже стал директором. К парку-первенцу 2003 года рождения примыкают заповедник и заказник, общая площадь комплекса — 54 тысячи га. «Тогда мы начали открывать природу для людей, отказываться от категоричного «нельзя» в нацпарках стало можно, но по четко прописанным правилам экологического туризма», — пояснил Сеймур. Бескрайние поля Ширвана еще более сухие, чем на Апшероне. За окном автомобиля — полупустыня: плантации оливок, системы капельного полива, нефтяные качалки. На охраняемой территории состоялось рандеву с джейранами — мы смотрели друг на друга, правда, я — через окуляры бинокля. Судьба джейранов в Азербайджане (наряду с реинтродукцией зубров и сохранением последней в Европе популяции леопарда) — зримая история успеха в природоохранной сфере. В 1960-е годы численность этих небольших изящных антилоп из рода газелей упала до 150. Ныне стадо джейранов в Ширванском парке составляет около 7200 голов, проводится их переселение на другие территории и в Грузию. Секрет этого успеха — охрана мест обитания джейрана от браконьеров. Прикорм в виде сена всегда наготове, но животным он, как правило, не нужен (проверено на экспериментах в вольерах) — снег в этих местах дольше суток не держится. В апреле-июне шакалы и лисы охотятся на детенышей антилопы, добыча волков — слабые и больные особи, но это — естественный процесс. Быстрых и маневренных джейранов волку не догнать. «Если мы помогаем природе, она отвечает добром. Если вредим ей, она может отомстить, — философски заключил Сеймур Керимов. — Когда я вижу на телеэкране, как бойцы без правил лупят друг друга, понимаю: люди — самые жестокие животные на планете». В парке проложены 11 маршрутов для посетителей, к их услугам внедорожник-сафари с водителем. На одной из таких машинок подъезжаем к искусственному озеру, которое стало излюбленным местом обитания птиц, в частности, фламинго. Потому и назвали его в честь этой красавицы. Дальше — пешком по специально построенной эстакаде в укромный домик у края воды. Его крыша — идеальное место для наблюдения не только за фламинго, здесь было отмечено более 270 видов птиц. Поодаль, на другой смотровой площадке, ждут белого журавля-стерха четыре фотографа: два англичанина и два бельгийца. Объясняют, что вначале ловцов удачи было около 50, но лишь эти четверо остались, поскольку не теряют надежды. По их информации, стерху нашли пару, но из Ирана он вылетел один и на озере, как в предыдущие весны, должен остановиться по пути в Астрахань. Для них это не только профессиональная съемка, но и погружение в природу, возможность помедитировать. Но, как впоследствии сообщил мне Сеймур Керимов, завсегдатай маршрута, похоже, пролетел транзитом. Сеймур, экономист по образованию, в свое время был директором парка, уволился из-за конфликта с прежним министром экологии, но любовь к природе пересилила (к тому же он заядлый фотограф) — вернулся. Более того, согласовал в министерстве трехлетний план изучения зимующих и гнездящихся птиц озера Фламинго. Научный руководитель этой работы — уже знакомый нам Эльчин Султанов. И вот, наконец, Кызылагачский национальный парк, созданный в 2018 году на юге республики (одноименный заповедник, куда приезжали специалисты Зоологического института, был основан еще в 1929 году), — почти сто тысяч гектаров лесов и прикаспийского мелководья. Смешанный ландшафт заболоченных земель, тростниковых зарослей и неглубоких лагун, меняющих очертания в течение года, — райская обитель для птиц. Мы вышли на служебной моторке в Малый залив, окаймленный тростником, и, заглушив мотор, смогли наблюдать жизнь водоплавающих. Опять-таки разминулись с фламинго (говорят, пару дней назад их было около 20 тысяч), зато увидели бакланов, гусей, чаек, куликов и уток, которые прилетают сюда на зимовку. Эльчин Султанов рассказывал мне, что раньше насчитывал здесь до полумиллиона уток. Когда из-за отхода Каспия уровень воды снижается, некоторые птицы вьют гнезда прямо на придонной траве. Повстречались не только птицы: нутрия выплыла из камышей и пошла нырять среди белых кувшинок. Аркадий СОСНОВ Фото автора и Сеймура Керимова Окончание следует.   The post Подскажут птицы. Как возродить сотрудничество российских и азербайджанских зоологов в новых реалиях appeared first on Поиск - новости науки и техники.