Убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда

Утром 28 июля 1914 года не какой нибудь премьер-министр, а наследник Австро-Венгерского имперского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд с женой Софией, герцогиней Гугенбергской, и сопровождающими лицами прибыл на поезде с официальным визитом в Сараево. На вокзале его встретил губернатор Потерек. Эрцгерцог сел в третий по счету автомобиль кортежа из шести машин, направившегося по сараевским улицам в городскую управу на официальную церемонию. Кортеж двигался по улицам, полным народа. Отметим, что перед визитом эрцгерцога по домам не ходили люди охранки, не предупреждали жителей, чтоб те не подходили к окнам своих домов, дабы не быть застреленными. Охранка не зачищала Сараево от жителей, не закрывала города и не асфальтировала железнодорожных переездов… Впрочем, возможно, что в Сараеве не было железнодорожных переездов. Жители там, тем не менее, были — это исторически несомненный факт — и они не только не были удалены из города или помещены под домашний арест, как это делается в нашем XXI веке в отдельных странах, но попросту стояли на обочине и глазели на кортеж эрцгерцога.В 10:10 Неделько Чабринович, член террористической банды, наметившей убийство Франца-Фердинанда, метнул самодельную бомбу в машину эрцгерцога. Водитель, увидев летящий предмет, прибавил газу, так что бомба не попала в открытый лимузин эрцгерцога, а шлепнулась под колеса следующего автомобиля, где взорвалась, ранив картечью 20 собравшихся горожан. Нужно сказать, что Чабринович не был единственным конспиратором; в разных местах города кортеж поджидали и другие убийцы, но возможность действовать предоставилась только ему. Разгневанный эрцгерцог продолжил путь в городское управление, где довольно резко высказался по поводу того, что город встретил его бомбой. Тем не менее, официальная часть приема состоялась, однако неофициальную часть эрцгерцог отменил, вместо того последовав в больницу, куда были доставлены пострадавшие при взрыве.Возможно, мой читатель, причины этого визита нам будут ясны не совсем. Говорят, будто эрцгерог считал себя ответственным за свой народ, и потому считал себя обязанным навестить безвинно пострадавших во время террористической атаки на него. В то же время, для нас с вами, жителей XXI века, эти слова будут лишь словами — никакого содержания за ними мы увидеть, думаю, уже не в состоянии. Чтобы мотивы эрцгерцога стали нам понятнее, мы с вами можем считать, что эрцгерцог поехал в больницу из царского каприза.В 10:45 кортеж направился из городского управления в больницу. Поскольку маршрут не был предварительно оговорен, водители кортежа ошиблись: первые две машины проехали одной дорогой, а третья машина с Францем-Фердинандом и Софией сбилась с пути. Когда она разворачивалась на перекрестке, машину заметил еще один из террористов, Гаврило Принцип. Выскочив из ресторана, он подбежал к ней, выхватывая пистолеты, сбил ударом руки прохожего и застрелил обоих пассажиров менее, чем с двух метров. Убийца попытался застрелиться, но был разоружен и побит гражданами на улице, а затем арестован. Эрцгерцог и его супруга скончались по дороге в больницу.Арестованный Принцип отнюдь не был отправлен под шемякин суд в секретный концлагерь в каком-нибудь Гуантанамо. Он защищался в самом обычном уголовном суде, и был приговорен к 20 годам тюрьмы. Почему террорист был отправлен в обычный суд — нам, жителям нового мира, не понять, но тогда, в 1914 году, гражданских прав без суда не лишали даже цареубийцу. В тюрьме Принцип получил письмо от троих осиротевших детей эрцгерцога, которым они простили ему убийство их отца и матери. Что двигало принцами, давшими убийце прощение, нам тоже теперь, наверное, не понять. Если нам хочется найти объяснение — что ж, назовем это еще одним царским капризом. Гаврило Принцип умер в тюрьме от туберкулеза в 1918 году.Любопытно, что сильные того мира — который, повторюсь еще раз, не хочет поддаваться нашему пониманию — так мало опасались простых граждан. Хоть в наше время иные властители и бросаются бандитскими лозунгами, грозясь выловить террористов в очке, а затем, как это ни парадоксально звучит, в нем же и утопить, но эти же силачи, въезжая в город, трусливо поджимают хвост перед своими подданными, веля опричнине или убрать их с глаз долой, или запереть. Это существенное различие между старым и новым миром бросается в глаза, но прочувствовать мы его не можем, можем только попытаться объяснить умом: происходит так именно потому, что мы не можем этого прочувствовать. Это объяснение звучит загадочно, но лучшего объяснения, к сожалению, у меня нет.Мне отнюдь не хотелось бы идеализировать властителей того мира. Именно убийство Франца-Фердинанда послужило поводом к началу Первой мировой войны, хотя, разумеется, оно не было ее причиной; а причиной ее, по большому счету, были геополитические амбиции больших царей и маленьких царьков. Только военные потери в той войне составили почти 40 миллионов душ, а гражданские и подсчитать невозможно. Эта война и проложила четкую границу между старым и новым мирами — ту границу в уме, которая делает действия людей того времени, не так уж и далекого от нашего, непостижимыми. Наш мир разучился не трепетать за свою шкуру перед опасностью, зато научился не прощать. Не мне судить, хорошо ли это и правильно; мне только хочется сказать, что эта граница в какой-то степени лишила нас возможности учиться на прошлых ошибках: мир стал для нас менее предсказуем, старый опыт в нем неприменим, и разрывы общественный гнойников нам предстоит учиться переживать самим.