Поход готовится к выходу со станции Конкордия
7 января началось с того, что меня все стали поздравлять с православным Рождеством, расспрашивать, как мы празднуем, что едим и т.д. Ну и, само собой, главный вопрос - почему у русских Рождество не как в Европе. "Ну, вы же знаете, в России всё всегда не как у всех" - попытался отшутиться я. Этот ответ их, в принципе, удовлетворил, но они затребовали деталей. Пришлось рассказать про юлианский и григорианский календари и т.д.
А еще в этот день я варил борщ. Пожалуй, это стоит отдельного рассказа.
Как я варил борщ на Конкордии
А началось всё еще в начале сезона, когда повар Джорджио сказал мне:
"Знаешь, мы тут иногда готовим кухню разных народов, для разнообразия. Ты бы мог нам приготовить что-нибудь русское. Какое блюдо ты бы хотел сделать?"
"Борщ" - брякнул я первое, что пришло в голову. "О, борщ - это здорово! Пусть будет борщ" - обрадовался Джорджио.
Я уж и забыл об этом разговоре, но после Нового Года Джорджио вновь завел эту тему - "Ну что, когда будет борщ? Почему бы не приготовить его на русское Рождество?" - "Ну, знаешь, на самом деле, борщ ведь не совсем русское блюдо, изначально оно украинское...." - выложил я свой единственный козырь. - "Да какая разница?" - парировал Джорджио, и тут я понял, что отступать мне больше некуда.
А надо вам сказать, что до этого момента мой опыт приготовления борща был невелик. Вот так чтобы самому всё сделать от начала и до конца - такого вообще не было. А там еще хитрости какие-то, чтобы борщ получился красным...
И уж тем более, мне раньше не доводилось готовить в промышленных масштабах, на 60 человек! И еще Джорджио огорошил меня в последний момент - свежей свеклы-то на станции нет, только консервированная! Каццио!
Ну да ладно. По совету повара я начал готовить накануне - и правильно сделал, за день бы не успел. К процессу готовки я подошел, как к научному эксперименту - составил список оборудования и расходных материалов, рассчитал время. Вообще, расчет времени в этом мероприятии был очень важен - борщ должен был быть готов к 19 часам (французы и итальянцы обычно едят суп на ужин), а ему ведь после готовки нужно еще настояться какое-то время и т.д.
Расчеты оказались вполне точны, эксперимент шел по графику - и все же часа за 2 до ужина я был уверен, что ничего из моей затеи не выйдет. Бульон какой-то мутный, картошка недоварена, овощи не тушатся - полное фиаско. А у Джорджа, гада итальянского, в тот день был выходной!!! А дежурному повару Феличе (который остается на следующую зимовку) до моего несчастного борща не было никакого дела. "Буду продолжать, а там посмотрим. Они же всё равно не знают, как должен выглядеть настоящий борщ - скажу, что так и должно быть" - решил я.
К 19 часам я с этой готовкой задолбался уже настолько, что мне было глубоко пох... и на борщ, и на эту кухню, и на Джорджа с Феличе и всей Конкордией в придачу.
я и борщ (фотограф лох)
В общем, доделал, в 18.55 выставил кастрюлю с борщом на раздачу и пошел пить пастис.
В 19.15 из столовой начали выходить первые отужинавшие, подходить ко мне и хвалить мой "борсчи". "Это они из вежливости, - подумал я - утешают". Похвалил меня и Джорджио - но похвалил как-то лукаво, мол, с учетом тех продуктов, что есть на станции, вышло неплохо.
Однако от пастиса во мне проснулся аппетит, и я решил отведать своё творение.
Налил себе тарелку, попробовал - черт побери, на вид, на запах и на вкус это был самый настоящий борщ! Тут уже мне стало совсем все равно, что жители Конкордии думают о моей стряпне. В конце концов, что они понимают в борще? Главное, что мне понравилось.
Правда, не хватало таких важных ингредиентов, как черный хлеб и сметана... а еще бы чесночка да стопочку водки! Чеснок с водкой, конечно, на станции есть; однако, за месяц тут было изрядно нашучено про русских и водку, поэтому водки не хотелось.
Тем же вечером мы играли на улице в баскетбол. Веселуха классная, только очень быстро устаешь, начинаешь задыхаться и хватать ртом холодный воздух.
После баскетбола
10 января "микрометеориты" (так народ называет Эммануэля, Мари и Люси - трех исследователей микрометеоритов, которых я упоминал в прошлом рассказе) устроили всем желающим экскурсию в свою лабораторию.
В одном из тентов бывшего бурового лагеря EPICA они соорудили подобие чистой комнаты - закрыли все стены полиэтиленом, из полиэтилена же сделали перегородки. Поставили немалых размеров чан для плавления снега. Каждый день они плавят в нем несколько сотен килограмм снега, воду прогоняют через фильтры. Фильтры затем сушат, смотрят в микроскоп, считают количество микрометеоритов. В конце сезона фильтры будут отправлены в лабораторию под Парижем, и там уже в настоящей чистой комнате все микрометеориты будут поштучно вручную из фильтров извлечены и изучены.
Эммануэль проводит экскурсию
Экскурсия была организована прекрасно. На входе в лабораторию встречала Мари, предлагала ром с колой и печенье, показывала видео их работы в траншее (см. фото в моем предыдущем рассказе). Чтобы пройти в следующее помещение, нужно было надеть стерильный костюм. Там встречал Эммануэль и рассказывал про работу в лаборатории, а самое сладкое ждало в конце - Люси показывала в микроскоп несколько из найденных ими микрометеоритов. Самые крупные были размером 40-50 микрон - они хорошо видны невооруженным глазом. А в микроскопе они выглядят, как черные блестящие гладкие (или слегка ограненные) шарики, похожие на черный жемчуг, очень красивые. Это один из самых распространенных типов микрометеоритов, а их вид объясняется тем, что они оплавились при падении на Землю в верхних слоях атмосферы. Но они не так уж интересны ученым, т.к. относительно неплохо исследованы, а также потому что при плавлении они утратили много информации о своем происхождении. Гораздо более интересны другие микрометеориты - похожие на комочки волокон, очень хрупкие и редкие. Их обнаружили совсем недавно, лишь когда начали изучать снег в Антарктиде, и они несут в себе информацию о строении вещества в далеких частях Солнечной системы, за орбитой Нептуна.
Вообще говоря, минимум раз в неделю один из ученых станции делает доклад о своей работе. Качество докладов, надо сказать, превосходное! Бывают и очень полезные вещи с точки зрения моих научных интересов.
Например, 4 января итальянец Массимо рассказал об измерении облаков и осадков с помощью лидара. Луч лазера отправляется вертикально вверх в атмосферу и отражается от капелек воды и ледяных кристаллов. По времени задержки эха можно судить о высоте облаков, а по типу сигнала - об их структуре (капли воды дают отражают поляризованный свет, а кристаллы льда - неполяризованный). Таким образом, Массимо видит все облака на высоте до 7-8 км (а выше и не надо), видит осадки, падающие из этих облаков, видит ледяные иглы в атмосфере. Помимо этого, у него есть устройство, каждый час автоматически фотографирующее все кристаллы, выпадающие на землю, измеряющее их размеры и форму. Наконец, он собирает образцы осадков и отправляет их на изотопный анализ в Италию.
Из 60-70 человек, живущих летом на станции, около половины - ученые. Всего выполняется порядка 20 научных программ - несколько метеорологических (в том числе аэрологические наблюдения) и гляциологических, бурение льда и изучение палеоклимата, астрономия, сейсмика, изучение газового состава атмосферы, магнитного поля, космического излучения и т.д. и т.п. Инфраструктура станции используется на полную катушку, станция явно оправдывает затраты на своё существование.
Вид из окна станции на "чистый сектор". В центре снимка (за сооружением, похожим на символ Макдоналдса) - астрономическая обсерватория. За ней, невидимое в снежной дымке, гляциологическое убежище - моё место работы. Красное здание вдалеке слева - атмосферная обсерватория. Справа, прямо под гало, видна упоминавшаяся ранее "американская башня".
Научный координатор работ, Дорис, рассказал мне, как в IPEV (французский полярный институт) происходит отбор научных программ.
Примерно за 15 месяцев до начала сезона подаются заявки в IPEV. Заявки проходят экспертную оценку комиссией, состоящей из 15-20 ученых, специалистов в разных областях. Комиссия отбирает заявки, рекомендованные к выполнению, расставляет приоритеты в соответствии с полученными рецензиями. Далее IPEV оценивает возможность выполнения проектов (вот этим как раз сейчас занят Дорис - рассматривает заявки на сезон 2016/2017). Ну, а потом обеспечивает их выполнение.
Бывают программы на один сезон, бывают многолетние (как программа Nivologie, в рамках которой я тут работаю), бывают постоянные (как аэрология).
11 января поднялся ветер (до 10 м/с) и начался поземок - второй за этот сезон. Типичная скорость ветра здесь - от 2 до 4 м/с, иногда опускается до 0. В общем, в плане погоды по сравнению с Востоком тут гораздо более комфортно. Но если ветер - то морду щиплет морозом сильнее, чем на Востоке (по моим ощущениям) - возможно, из-за влажности воздуха, которая тут повыше раза в 1,5.
На сегодня всё - до связи!
Комментарии (0)