asobolevski (т.е. у меня же самого) в Итоги конкурса отдельных научных групп РНФРоссийский научный фонд опубликовал на своем сайте список проектов-победителей конкурса 2014 г. на получение грантов для фундаментальных и поисковых исследований в отдельных научных группах.
Народ уже начал комментировать эти результаты (см., например, здесь). Добавлю и свои пять копеек.
Прежде всего надо сказать, что среди 856 победителей конкурса много хороших групп, представивших качественные проекты и получивших гранты вполне заслуженно. Кое с кем я знаком и могу утверждать это точно, а в других случаях уверен в качестве проекта, зная состав группы.
Разумеется, не была поддержана масса хороших проектов. Уверен, что во многих случаях неподдержанные проекты объективно лучше кого-то из поддержанных — в конкурсах подобного масштаба это неизбежно.
Но среди победивших проектов есть заметная группа таких, победа которых не то чтобы незаслужена, но вызывает довольно очевидный вопрос. Перечислю руководителей нескольких таких проектов, чтобы было ясно, о чем идет речь:
Ясно, что руководители этого типа — люди в основном немолодые. В подготовленной РНФ инфографике по результатам конкурса есть гистограмма распределения руководителей поддержанных проектов по возрасту: она имеет сильный пик на 67 годах и продолжается аж до 91 года. Хорошо виден на гистограмме и общеизвестный провал в поколении 40-50 летних.
Еще больше в списке победителей таких проектов, в которых сам руководитель не «генерал», но которые очевидно принадлежат к одной из сильных групп влияния.
Хотел бы подчеркнуть: каждый (или почти каждый) случай из перечисленных выше сам по себе особых претензий не вызывает, а многие из этих проектов наверняка хороши (за счет хотя бы «старой закалки» руководителей).
Но все вместе они наводят на простую мысль: традиционная «Система» российской науки пережила самую жесткую попытку реформирования извне и продолжает функционировать и определять динамику процесса.
Причем это произошло не по чьей-то сознательной воле. Просто на всех уровнях выстроенной в РНФ пирамиды экспертизы сидят живые люди — плоть от плоти Системы, которые подсуживают авторитетам или, являясь сами авторитетами, «подгребают» на подконтрольную делянку все, что можно. Особенно это видно на нескольких примерах, когда единственный (или один из 2-3) грантов в организации получил работающий именно в ней член Экспертного совета РНФ. Специально не буду перечислять эти случаи, оставив их поиск читателю в качестве упражнения.
Ну и, конечно, в процессе экспертизы было много, много телефонных звонков — а как ответишь «нет», если тебе звонит авторитетный коллега?
Другим следствием такой «системности» экспертизы РНФ стало искажение заявленной дисциплинарной структуры. Скажу опять-таки о близкой мне области. По направлению 01 «Математика, информатика и науки о системах» на самом деле поддержано не так много математики и нет компьютерных и информационных наук в современном смысле слова.
Остальная часть этого направления занята «прикладной математикой» в духе 1970-х или 1980-х годов — часто добротной, но не «прорывной». Возможно, это и называется науками о системах. Так или иначе, произошло консервирование устаревающей тематической структуры.
Не считаю, что эта демонстрация устойчивости Системы является такой уж однозначной неудачей. Скорее это сигнал реформаторам: чем жестче они действуют, тем меньшего результата добиваются (а вред-то все равно наносят).
Ясно, что чудес не бывает и что это первый блин, который и должен был получиться комом. Ясно, что, по-видимому, в систему экспертизы не были встроены механизмы, ограничивающие ведомственные аппетиты членов Экспертного совета РНФ. Ясно и то, что т.н. «репутационная ответственность» в этой Системе не работает (или, точнее, работает не так, как хотелось бы сферическим идеалистам в вакууме вроде меня).
Интересный вопрос — как РНФ будет решать эту проблему «системности».
Один фактор, который уже начал действовать, таков: посмотрев на работу сформированного фондом экспертного совета, сейчас все, кто может, кинутся задействовать на следующих конкурсах свой административный ресурс. Это расширит конкуренцию и ограничит возникшую было в Экспертном совете РНФ «олигархию», но саму Систему укрепит еще больше.
Другой фактор, который в РНФ, вероятно, сейчас серьезно рассматривают — это привлечение зарубежных (а значит, недоступных для давления) экспертов, как это было в программе мегагрантов. Это может несколько улучшить ситуацию, но имеет свои очевидные недостатки.
Приведу еще один пример из своей области. Есть такая наука про обобщенные (недифференцируемые) решения нелинейных дифференциальных уравнений в частных производных: теория вязкостных решений по Крандаллу и Лионсу. Это замечательное достижение 1980-х годов, породившее огромный поток работ — в том числе, разумеется, и эпигонских. Есть и отечественный альтернативный подход к построению негладких решений: теория минимаксных решений Субботина, опубликованная несколько раньше первой статьи Крандалла и Лионса. Разумеется, и вокруг этой теории возникла целая школа, производящая в том числе и эпигонские работы. Но школа Субботина за рубеж проникала мало, и нетрудно себе представить, какой отзыв напишет привлеченный в РНФ «вязкостный» эпигон на направленный ему «минимаксный» проект: скорее всего, предложенное направление будет охарактеризовано как тупиковое, а рецензия будет отрицательной.
Таким образом, проблема ясна, но решение ее отнюдь не очевидно. Обе линии — и стихийная опора на отечественную Систему, потрепанную за 1990-е и 2000-е годы и устаревающую на глазах, и массовое привлечение зарубежных экспертов — приведут с противоположных сторон к одному и тому же результату: консервированию и усугублению провинциальности нашей науки.
Народ уже начал комментировать эти результаты (см., например, здесь). Добавлю и свои пять копеек.
Прежде всего надо сказать, что среди 856 победителей конкурса много хороших групп, представивших качественные проекты и получивших гранты вполне заслуженно. Кое с кем я знаком и могу утверждать это точно, а в других случаях уверен в качестве проекта, зная состав группы.
Разумеется, не была поддержана масса хороших проектов. Уверен, что во многих случаях неподдержанные проекты объективно лучше кого-то из поддержанных — в конкурсах подобного масштаба это неизбежно.
Но среди победивших проектов есть заметная группа таких, победа которых не то чтобы незаслужена, но вызывает довольно очевидный вопрос. Перечислю руководителей нескольких таких проектов, чтобы было ясно, о чем идет речь:
- МИАН, руководитель В.М. Бухштабер (по математике);
- ИСА РАН, руководитель С.В. Емельянов (по математике);
- МГУ им. М.В. Ломоносова, руководители В.А. Садовничий (по математике) и А.Р. Хохлов (по химии);
- МИРЭА, руководитель А.С. Сигов;
- ИВМ РАН, руководитель Е.Е. Тыртышников;
- ИПМех РАН, руководитель Ф.Л. Черноусько;
- ИРЭ им. В.А. Котельникова РАН, руководитель Ю.В. Гуляев;
- ННГУ им. Н.И. Лобачевского, руководитель С.Н. Гурбатов;
- ИФХЭ РАН, руководитель А.Ю. Цивадзе;
- СибГМУ Минздрава, руководитель Л.М. Огородова;
- ИБР РАН, руководитель М.В. Угрюмов;
- ГЕОХИ РАН, руководитель Э.М. Галимов;
- ИВП РАН, руководитель В.И. Данилов-Данильян;
- ИГЕМ РАН, руководитель Н.П. Лаверов;
- ИТ СО РАН, руководитель В.Е. Накоряков;
- ИППМ РАН, руководитель А.Л. Стемпковский.
Ясно, что руководители этого типа — люди в основном немолодые. В подготовленной РНФ инфографике по результатам конкурса есть гистограмма распределения руководителей поддержанных проектов по возрасту: она имеет сильный пик на 67 годах и продолжается аж до 91 года. Хорошо виден на гистограмме и общеизвестный провал в поколении 40-50 летних.
Еще больше в списке победителей таких проектов, в которых сам руководитель не «генерал», но которые очевидно принадлежат к одной из сильных групп влияния.
Хотел бы подчеркнуть: каждый (или почти каждый) случай из перечисленных выше сам по себе особых претензий не вызывает, а многие из этих проектов наверняка хороши (за счет хотя бы «старой закалки» руководителей).
Но все вместе они наводят на простую мысль: традиционная «Система» российской науки пережила самую жесткую попытку реформирования извне и продолжает функционировать и определять динамику процесса.
Причем это произошло не по чьей-то сознательной воле. Просто на всех уровнях выстроенной в РНФ пирамиды экспертизы сидят живые люди — плоть от плоти Системы, которые подсуживают авторитетам или, являясь сами авторитетами, «подгребают» на подконтрольную делянку все, что можно. Особенно это видно на нескольких примерах, когда единственный (или один из 2-3) грантов в организации получил работающий именно в ней член Экспертного совета РНФ. Специально не буду перечислять эти случаи, оставив их поиск читателю в качестве упражнения.
Ну и, конечно, в процессе экспертизы было много, много телефонных звонков — а как ответишь «нет», если тебе звонит авторитетный коллега?
Другим следствием такой «системности» экспертизы РНФ стало искажение заявленной дисциплинарной структуры. Скажу опять-таки о близкой мне области. По направлению 01 «Математика, информатика и науки о системах» на самом деле поддержано не так много математики и нет компьютерных и информационных наук в современном смысле слова.
Остальная часть этого направления занята «прикладной математикой» в духе 1970-х или 1980-х годов — часто добротной, но не «прорывной». Возможно, это и называется науками о системах. Так или иначе, произошло консервирование устаревающей тематической структуры.
Не считаю, что эта демонстрация устойчивости Системы является такой уж однозначной неудачей. Скорее это сигнал реформаторам: чем жестче они действуют, тем меньшего результата добиваются (а вред-то все равно наносят).
Ясно, что чудес не бывает и что это первый блин, который и должен был получиться комом. Ясно, что, по-видимому, в систему экспертизы не были встроены механизмы, ограничивающие ведомственные аппетиты членов Экспертного совета РНФ. Ясно и то, что т.н. «репутационная ответственность» в этой Системе не работает (или, точнее, работает не так, как хотелось бы сферическим идеалистам в вакууме вроде меня).
Интересный вопрос — как РНФ будет решать эту проблему «системности».
Один фактор, который уже начал действовать, таков: посмотрев на работу сформированного фондом экспертного совета, сейчас все, кто может, кинутся задействовать на следующих конкурсах свой административный ресурс. Это расширит конкуренцию и ограничит возникшую было в Экспертном совете РНФ «олигархию», но саму Систему укрепит еще больше.
Другой фактор, который в РНФ, вероятно, сейчас серьезно рассматривают — это привлечение зарубежных (а значит, недоступных для давления) экспертов, как это было в программе мегагрантов. Это может несколько улучшить ситуацию, но имеет свои очевидные недостатки.
Приведу еще один пример из своей области. Есть такая наука про обобщенные (недифференцируемые) решения нелинейных дифференциальных уравнений в частных производных: теория вязкостных решений по Крандаллу и Лионсу. Это замечательное достижение 1980-х годов, породившее огромный поток работ — в том числе, разумеется, и эпигонских. Есть и отечественный альтернативный подход к построению негладких решений: теория минимаксных решений Субботина, опубликованная несколько раньше первой статьи Крандалла и Лионса. Разумеется, и вокруг этой теории возникла целая школа, производящая в том числе и эпигонские работы. Но школа Субботина за рубеж проникала мало, и нетрудно себе представить, какой отзыв напишет привлеченный в РНФ «вязкостный» эпигон на направленный ему «минимаксный» проект: скорее всего, предложенное направление будет охарактеризовано как тупиковое, а рецензия будет отрицательной.
Таким образом, проблема ясна, но решение ее отнюдь не очевидно. Обе линии — и стихийная опора на отечественную Систему, потрепанную за 1990-е и 2000-е годы и устаревающую на глазах, и массовое привлечение зарубежных экспертов — приведут с противоположных сторон к одному и тому же результату: консервированию и усугублению провинциальности нашей науки.
Комментарии (0)