Молодец, доктор Махсон! Не во всем можно согласиться, но логика железная

Анатолий Махсон: «Добровольное страхование хорошо, когда страхуется популяция»

В настоящее время во всем мире растет число онкологических больных, однако, основная часть российских регионов недофинансирует онкологическую помощь. Комментирует ситуацию Главный онколог Москвы, главный врач Московской городской онкологической больницы №62 Анатолий Махсон:

Если говорить об экономике здравоохранения, сегодня лишь 3,5% валового внутреннего продукта идет на медицину от государства. И как их ни крои, больше 3,5% не будет. Для сравнения, в Европе на здравоохранение выделяется 10–11% ВВП, в США — 16%. На 3,5% ВВП, которые выделяет на медицину наше государство, невозможно нормально лечить людей. В Москве ситуацию немного другая, потому что 9% доходов Москвы идет на медицину. В Ханты-Мансийском автономном округе на здравоохранение тратится еще больше.

Нереалистичные тарифы

Кроме того, тарифы ОМС не имеют никакого отношения к нормальной стоимости лечения. Они формируются просто: есть у фонда ОМС деньги, он их делит. Сколько есть денег, столько и делит, никоим образом не привязываясь к реальным затратам. Основная проблема состоит в том, что никак не оговорены стандарты лечения — гарантированная государством бесплатная помощь. Государство должно говорить, в каком объеме оно гарантирует бесплатную помощь: на эти 3,5% — не больше.

В настоящее время даже в Москве на централизованную закупку лекарств выделено на 300 млн. руб. меньше по сравнению с прошлым годом. А если нет денег — невозможно купить лекарства. Чудес не бывает. При этом в Москве ежегодно злокачественными опухолями заболевает 39 тысяч больных.

Рациональный подход

В условиях дефицита бюджета выделяемые средства должны тратиться рационально. Однако сейчас нет реальной оплаты за пролеченного больного, поэтому нет смысла считать деньги. Если бы даже те деньги, которые сейчас есть, отдали руководителям лечебных учреждений (как это сделал в 1991 году, когда денег было мало, премьер-министр Силаев), они смогли бы выбирать: вот без этого обойтись невозможно, обеспечив это, можно купить и еще кое-что, а если останутся деньги, тогда уже и что-то менее важное. А из тех 3,5%, что дают Москве, нам еще говорят: «Мы вам купим это, это и это».

Отсутствие рынка

С лекарствами вообще сложилась парадоксальная ситуация, потому, что Министерство здравоохранения убрало конкуренцию. Что происходит? Дали регистрационную цену и сказали, что на следующий год регистрационная цена будет равна цене наименьшей продажи в этом году. Но что делать, если фирма зарегистрировала препарат и не снижает цену, потому что она знает, что у нее есть возможность просрочить препарат и продать его с 30-процентной скидкой. Однако мы столкнулись с такой ситуацией, что цена на один из препаратов стала настолько низкой, что его перестали производить. По сути, у нас нет рынка. Обеспечить его — задача государства. Задача врачей — наилучшим образом лечить больных, но они работают в заданных рамках.

Добровольное страхование

В этой ситуации обязательно нужно развивать добровольное страхование, при этом страховать нужно популяцию. К примеру, в США из 16% ВВП, направляемых на здравоохранение, 8% вносит государство, а еще 8% приходится на долю добровольного медицинского страхования. Кому гарантируют США бесплатную медицинскую помощь? Только двум категориям граждан — пенсионерам и неимущим. Те, кто работает, должны страховаться.

Добровольное страхование хорошо, когда страхуется популяция. Предположим, в Москве застраховалось 100 тысяч человек, из них 3% заболеют. То есть 3 тысячи больных получат деньги на онкологическое лечение, а в Москве ежегодно заболевает 39 тысяч. Когда заболевает 300 человек на 100 000 и застраховано хотя бы 40%, тогда эти деньги можно пустить на лечение. Это проблемы, конечно, государственного плана, но мы как сообщество врачей должны ставить эти вопросы, по-другому мы их не решим.

http://ria-ami.ru/read/27799