о сходствах и различиях геев и неолибералов

Риторика немалой части прогрессивной академической общественности в отношении неолибералов мало чем отличается от риторики милоновых-мизулиных в отношении геев. И те, и другие видят в своих противниках воплощение абсолютного мирового зла, стремятся использовать в борьбе против них все доступные им аргументы, и расширяют масштабы объектов своей ненависти до глобальных, оперируя категориями теорий заговора. Точно так же, как «гей-пропаганда» в устах милоновых-мизулиных стремительно проделала путь от парадов секс-меньшинств до публичного обсуждения любых моделей интимных отношений, кроме предписанных теми же милоновыми-мизулиными, «неолиберализм» из характеристики относительно узкого круга поклонников фон Хайека и Айн Рэнд превратился в позорное клеймо в адрес любых представлений об экономически рациональном поведении, а то и для позитивистского мышления как такового. Ярлык «скрытого неолиберала» наклеивается с еще большей легкостью, нежели ярлык «скрытого гея» (благо критерии неолиберализма куда более размыты). И точно так же, как милоновы-мизулины видят в любых неприемлемых для себя проявлениях публичной жизни происки пресловутого «гей-лобби», представители прогрессивной академической общественности по любому удобному (да и неудобному) поводу стремятся мобилизовать коллег на борьбу с неолиберализмом во всех его проявлениях. И, хотя в отличие от достижений милоновых-мизулиных, борцы с неолибералами (пока) не могут занести себе в актив законы о запрете неолиберализма, интеллектуальное меньшинство неолибералов подчас подвергается в академическом мире ничуть не меньшему публичному осуждению, нежели в российском официальном дискурсе – меньшинства сексуальные.

Хотя среди борцов против неолибералов можно найти немало защитников прав геев, мой пост – не об этом, а немножко о другом. Самое заметное отличие неолибералов от геев состоит в том, что тех, кто публично защищает прав геев, на свете немало (и это хорошо и для геев, и для общества в целом). А вот тех, кто публично защищает неолибералов, на свете не то чтобы нет вовсе, но их голос почти не слышен. Более того, прогрессивный scholar при желании вполне себе может получить грант на борьбу с неолиберализмом, тем самым укрепив свою академическую репутацию, а вот грант на борьбу с гомосексуализмом (пока еще милоновы-мизулины их не выдают, но, думаю, все впереди) академическую репутацию едва ли укрепит.

В заключении опубликованной не так давно замечательной колонки о том, как гомофобия стала российской национальной идеей http://www.forbes.ru/mneniya-column/tsennosti/241068-kaming-aut-rf-kak-gomofobiya-stala-nashei-natsionalnoi-ideei ее автор заявил «Если так, то я тоже гей». Я не знаю, каково точное определение неолиберализма (борцы с неолибералами не могут договориться о терминах, поскольку абсолютное мировое зло не только многолико и всесильно, но и безгранично). Но я точно знаю одно: я – неолиберал, и безо всяких «тоже». Не то, чтобы мне были сильно по душе идеи Айн Рэнд. Но устремления тех, кто борется против неолиберализма, мне не по душе гораздо сильнее.