Поиск публикаций  |  Научные конференции и семинары  |  Новости науки  |  Научная сеть
Новости науки - Комментарии ученых и экспертов, мнения, научные блоги
Реклама на проекте

Уголовку - во врачебные массы! Оставлять только легкий вред, выше - в железа и в застенки!

Wednesday, 31 July, 15:07, aquareus.livejournal.com
Волгоградца убил тромб или врачи?

29 июля 2013, Сергей ТИМОШЕНКО, специально для V1.ru

Жительница Волгограда Ольга Коблова утверждает, что месяц назад волею судьбы ей пришлось пройти все круги ада современной системы здравоохранения. Итогом стала смерть мужа и тяжелейшая депрессия, в которой женщина пребывает по сей день. Она убеждена в том, что ее супруга убило преступное равнодушие врачей.

26 июня этого года муж волгоградки попал в ДТП. Это произошло в Дзержинском районе Волгограда, на перекрестке улиц Зеленогорской и Толбухина. Мотоцикл «Сагитта» под управлением Евгения Коблова столкнулся с автомобилем ВАЗ-2105, водитель которого, выезжая на перекресток со второстепенной улицы, не уступил дорогу двигавшемуся по основной трассе мотоциклисту. При столкновении ногу молодого человека в буквальном смысле вкрутило в колесо автомобиля, образовалась рваная рана правого бедра.
«Моего мужа скорая помощь доставила в 25 клиническую больницу скорой помощи Волгограда. Это стало началом наших хождений по мукам», – рассказывает Ольга Коблова.

По ее словам, в этот день в больнице дежурил врач Алексей Толкачев, который зашил рану на бедре мужа Ольги. «Доктор, судя по всему, неправильно рассчитал дозу новокаина, действие которого кончилось, а доктор продолжал шить, и мой муж дико кричал от боли, – продолжает женщина. – В состоянии шока, стресса и боли, под «чутким» руководством медперсонала, муж написал отказ от госпитализации».

При этом Ольга Коблова оговаривается, что все, что происходило в первые несколько часов после аварии, ей известно со слов ее мужа. «Я не знаю, уговаривали ли они (сотрудники БСМП №25. – Прим. авт.) остаться или нет, но Женя по этому поводу сказал так: «Не особо-то они меня там и задерживали». Хотя врачи сейчас твердят об обратном: якобы они прилагали все усилия, чтобы оставить его в больнице». Как бы то ни было, именно отказ от госпитализации, написанный пострадавшим в ДТП мужчиной добровольно либо под давлением медиков, по всей видимости, во многом предопределил трагический финал.

Евгений Коблов уехал из больницы домой и весь следующий день пролежал в своей квартире. Нога побаливала, но мужчина не придавал этому особого значения: все это казалось ему обычной болью, как при любой ране. Однако утром 28 июня Евгений позвонил жене на работу и сказал, что нога очень сильно болит и начала распухать. Срочно примчавшаяся домой супруга и друзья повезли мужчину в 28-ю поликлинику к хирургу.

«В поликлинике выяснилось, что хирург принимает только по талонам, – вспоминает убитая горем волгоградка. – У его кабинета огромная очередь – все с талонами.... Когда я всё-таки прорвалась в кабинет вместе с мужем и просила доктора осмотреть распухшую ногу, которую муж уже еле волочил, слабел на глазах, хирург, глядя поверх нас, равнодушно сказал медсестре: «Зовите следующего с талоном». Я начала плакать и просить принять нас. Муж, не выдержав всего этого, молча вышел из кабинета, а я за ним. Мы решили вызвать скорую помощь с помощью работников регистратуры, где нам в грубой форме объяснили, что они скорую не вызывают. Мы пытались сами вызвать скорую, но, дозвонившись, получили и там отказ, так как в поликлинике есть свои врачи. Поняв, что мы просто бьёмся головой в закрытую дверь, с распухшей ногой и температурой выше 38 градусов поехали домой».

Уже из дома супруги Кобловы вызвали скорую, которая, по словам Ольги, приехала лишь спустя час, после повторного вызова. Ранее измученную страданиями мужа женщину просили подождать, так как на станции не было свободных машин. Когда карета скорой помощи все-таки приехала, Евгений вновь, как и два дня назад, был доставлен в 25-ю клиническую больницу.

«В приемном покое мы пробыли часа полтора, – вспоминает Ольга Коблова. – Бедный мой муж весь горел от температуры, и боль уже становилась просто невыносимой, но очередь до него дошла только через полтора часа… Отношение врачей злобное, были слышны фразы: «Не нравится – уходите, мы тут никого не держим»… Когда узнали, что Женя написал отказ в стационаре сразу после аварии… постоянно, не переставая, упрекали его этим. Наконец-то его осмотрели в приемном покое, потом минут 20 ждали, когда за нами придёт человек из травматологии. Потом за нами пришла медсестра, и мы своим ходом пошли за ней в отделение, где Женю положили на кушетку в гипсовой комнате. Двери они закрыли, мне ничего не было видно. Потом вышел доктор, Владимир Дорохин, который сказал, что они почистили рану и наложили гипс, чтобы зафиксировать ногу. Я ему рассказала, что была авария, что уже прошло двое суток и нужна мощная антибиотикотерапия. Доктор мне несколько раз выражал своё недовольство, что Женя ушёл сразу после аварии. И решил не назначать ему антибиотик, а просто посмотреть, что же будет дальше до следующего дня, намекнув при этом, что он просто дежурный врач, а в понедельник придёт лечащий, который и будет решать, как лечить».

По словам молодой женщины, доктор заверил ее в том, что рана пустяковая и никаких опасений не вызывает. И зачем-то пригласил ее зайти вечерком к нему в гости. Ольга пробыла с мужем до вечера, а потом уехала домой, поверив словам врача о том, что ничего очень серьезного нет и все под контролем. Когда она на следующий день приехала к мужу в больницу, тот стонал от боли и не мог найти себе места: не мог ни лежать, ни сидеть. Однако доктор, реагируя на мольбы супруги пациента хоть как-то облегчить муки ее мужа, назначил ему самый простой антибиотик – цефазолин стоимостью 20 рублей. Тем временем Евгению становилось всё хуже, а сам этот субботний день слился для Ольги в один сплошной кошмар.

Она вспоминает, что, прибежав в очередной раз в ординаторскую, она застала дежурного врача Алексея Толкачева удобно устроившимся на диване, с ноутбуком на животе.

«Минут сорок я беседовала с доктором, плакала, умоляла начать интенсивно лечить, назначить хорошее лекарство, которое я сама куплю за любые деньги и принесу им, сказала ему, что я неделю назад похоронила отца, пытаясь достучаться до равнодушного врача, – рассказывает Ольга Коблова. – Но врач мне очень уверенно 40 минут объяснял, что никакого заражения крови, то есть сепсиса, нет и быть не может. Что рана смешная и беспокоиться не о чем, а муж через неделю будет бегать. И что цефазолин – это достаточный, он делал акцент на этом слове, антибиотик. Единственное, что мне удалось вымолить у доктора, – обезболить другим лекарством, так как прописанные ранее обезболивающие ему вообще не помогали».

Согласно дальнейшему рассказу женщины купленное по рекомендации врача обезболивающее Евгению не помогло. Его стало рвать, лоб покрылся холодным потом, давление оказалось очень низким, температура упала до 35 градусов.

«После очередного измерения давления медсестра с испугом сказала, что давления нет. Даже тут доктор не стал действовать оперативно, а равнодушно сказал моему мужу в лицо: «Сейчас поедем в реанимацию». Медленно завезли в палату каталку, положили на неё моего мужа и повезли. Было около девяти-десяти часов вечера. Это был последний раз, когда я его видела живым».

Ольга рассказала, что, по словам врача-реаниматолога, у ее мужа были диагностированы флегмона бедра, сепсис и подкапсульный разрыв селезёнки, полученный не после аварии, а в результате распространения инфекции в организме. Реаниматолог не стала кривить душой и сказала отчаявшейся женщине, что если супруг выживет, то, скорее всего, останется без ноги. А в два часа ночи 30 июня сердце Евгения Коблова остановилось. Врачи сказали: оторвался гнойный тромб от раны в ноге и закрыл лёгочную артерию.
«Этот врач, который не сделал ничего для спасения моего Жени и лишь твердил, что повода для тревоги нет и все будет хорошо, сейчас спокойно ходит на работу, – заканчивает свой рассказ волгоградка. – Никакого наказания, ничего. Нельзя быть равнодушным врачом – ты автоматически превращаешься просто в убийцу. Если бы врач сделал всё возможное, а Женя бы умер, то это была бы совсем другая история. Но когда так, когда даже и не пытались ничего делать…»

Главный врач БСМП №25 Александр Попов меж тем заявил, что причин сомневаться в профессионализме и порядочности врачей, которых Ольга Коблова винит в смерти своего мужа, у него пока нет.

«У нас в больнице скорой помощи в сутки умирает до десяти человек, – сообщил господин Попов. – Я думаю, что если человека этот вопрос очень сильно волнует, то она должна обращаться к нам для того, чтобы мы провели по этому случаю внутреннее расследование. Чтобы попытаться ответить на вопрос, насколько эти обвинения реальны. Сказать вот так, с бухты-барахты, какова ситуация с данным пациентом, я, естественно, не могу. Но если супруга пациента сомневается в адекватности проводимого лечения, она наверняка уже обратилась в министерство здравоохранения, Росздравнадзор. А раз так, то будет проведено расследование, которое расставит все по своим местам. Однако могу отметить, что никаких фактов, которые ставили бы под сомнение умение работать этих врачей, на сегодняшний день нет».

Депутат Волгоградской городской думы, практикующий врач-хирург 22-й больницы Валентин Кляузов, напротив, не исключает, что в действиях коллег в данном случае имели место грубые нарушения.

«Это печальная история, – отмечает он. – При современном уровне организации скорой медицинской помощи и развития медицины в принципе молодой человек с рваной раной бедра не должен был умереть. Поэтому я не исключаю, что имели место какие-то профессиональные дефекты, но для того чтобы говорить об этом аргументировано и точно, надо видеть медицинскую документацию и результаты вскрытия. Но уже сейчас можно сказать о том, что тот факт, что человек кругом встречался с равнодушием, неприятно поражает. Это очень угнетает, потому что равнодушие и деятельность врача – вещи несовместимые».

http://v1.ru/text/news/683134.html

Читать полную новость с источника 

Комментарии (0)