Внушительные объемы выездного лечения говорят об ограниченных возможностях российского здравоохра

via Алексей Новиков (ФБ)

ОТЪЕЗЖАЮЩАЯ НИША
 
Операторы медтуризма выдавливают за рубеж 6% российского рынка платных медуслуг

Практикуемый чиновниками медицинский туризм дискредитирует образ российских врачей, заявила глава Минздрава Вероника Скворцова в ходе мартовского селекторного совещания с регионами. Помимо имиджевых рисков, на которых заострила свое внимание министр, российское здравоохранение несет из-за медтуризма вполне ощутимые финансовые потери. Речь идет о 30 млрд рублей упущенной выгоды – такую сумму россияне выложили в зарубежных клиниках в 2012 году. Рынок платных медуслуг в России «РБК.research» оценивает в 500-540 млрд рублей, а значит «потерянными» оказались около 6% его потенциального оборота.


РОСТ «НУЛЕВЫХ»

≪Это были люди если и не из списка Forbes, то весьма похожие на них≫, – гендиректор и совладелец компании Patient Management Людмила Пастушкова вспоминает конец 1990‑х и говорит, что медтуризм тогда могли себе позволить только пациенты с очень большими деньгами. Первый свой опыт работы в медтуризме Пастушкова получила в медицинской компании, где существовал международный отдел, занимавшийся лечением за рубежом. Это был 1998 год, когда ≪профессиональных≫ организаторов лечения было очень мало, и в компании, где работала Пастушкова, направление медтуризма развивалось скорее для имиджа, чем для зарабатывания денег. Ситуация изменилась в ≪нулевые≫, когда рост благосостояния россиян, не подкрепленный развитием отечественной медицины, спровоцировал резкое увеличение спроса на медицинский консалтинг и заграничное лечение.

Patient Management была создана в апреле 2012 года, и помимо Пастушковой в ней работают семь человек, включая двух врачей и бухгалтера. В среднем в месяц Patient Management принимает порядка 20 пациентов, а к концу 2013 года планирует увеличить этот показатель до 50. В отличие от многих конкурентов, у компании нет привязки к клиникам конкретной страны, но лидируют в географии Германия, Израиль, Австрия, Франция и Финляндия.

Базовыми методами продвижения остаются наработанные связи с пациентами и ≪сарафанное радио≫. Основная масса клиентов обращается к услугам операторов именно по совету тех, кто уже куда‑то ездил лечиться. Еще два канала продвижения – реклама в интернете и рекомендации от врачей. При этом около 50% клиентов обращаются к услугам компании повторно. ≪Многие пациенты – это люди, которые лечатся у нас уже более 10 лет. Как правило, к нам обращаются именно с серьезными заболеваниями, которые требуют наблюдения и контроля. Фактически все возвращаются либо с новыми проблемами, либо со своими друзьями и родственниками, либо на диагностику, либо рекомендуют кому‑то из знакомых≫, – рассказывает Пастушкова. Канал продвижения по врачебной рекомендации для Patient Management оформлен официально – компания работает под эгидой GMS Clinic, специалисты которой в случае необходимости советуют пациенту продолжить лечение за рубежом.


ПЛАТЕЖИ И ПЕРЕВОД

Внушительные объемы ≪выездного лечения≫ говорят не столько об успехах фирм‑операторов медтуризма, сколько об ограниченных возможностях российской медицины. В подавляющем большинстве случаев к отъезду за рубеж готовятся люди, которым отказали в лечении здесь, мотивируя это отсутствием технологий, оборудования и специалистов. ≪Российская медицина не может за эти деньги предоставить то же качество, либо вообще предоставить помощь. Есть ситуации, когда вы не сможете получить помощь в России ни за какие деньги. Очень часто за границу едут люди, получившие здесь отказ в лечебных учреждениях самого высокого уровня≫, – рассказывает представитель Medberlin в России Кирилл Калистратов. Приоритетной для компании является организация лечения в Берлине, где и располагается основной офис.

По данным проекта ≪Страховой маркетинг≫, в 2011 году в структуре рынка лечения за рубежом медтуризм занимал 58,8%, в то время как на прямое обращение в клиники пришлось только 20%. Если пациент будет заниматься организацией своего лечения самостоятельно, он потратит огромное количество времени и сил, и при этом вовсе не обязательно сэкономит, в один голос уверяют представители компаний‑посредников. К тому же интернациональные отделы ведущих клиник завалены запросами, да и вообще ошибочно думать, что очередного иностранного пациента там ждут с распростертыми объятьями, уверяют операторы и тут же сетуют: на обработку обращений в клиники они действительно тратят много времени. Причем из пациентов, отправивших запрос в клинику, на лечение в итоге приезжают только 3%. В этих условиях посредник, особенно если он знаком клинике, действительно помогает клиенту обратить на себя внимание.

≪Мы стараемся предоставить независимые мнения от двух‑трех клиник, чтобы человек мог сделать выбор, исходя из своего бюджета. И если мы ≪ведем≫ пациента, то мы отвечаем за лечение, за ту клинику, которую мы ему предложили, – говорит Калистратов. – Когда мы получаем ответ клиники, мы видим, насколько врач разобрался в проблеме. Если он что‑то недоучел, мы звоним в клинику и просим перепроверить их выводы. Если видим, что клиника завысила смету, мы стараемся изменить эти цифры в пользу пациента≫.
Одним из самых трудоемких этапов работы посредников является работа с медицинской документацией. ≪Обычно к нам приходят люди с уже поставленным диагнозом, приносят большое количество медицинских документов – от пяти до 25 листов, половина которых написана от руки, – рассказывает Людмила Пастушкова. – Ни один немецкий или израильский доктор не будет читать 20 страниц текста, у него просто нет на это времени. Наша задача – сделать максимально сжатую, но информативную выписку, по европейским стандартам, с описанием ключевых этапов лечения и текущего состояния пациента, чтобы доктор, не видя пациента, мог разобраться в медицинской ситуации≫.

После ознакомления с документами врач дает ответ, готов ли он принять пациента и какое лечение или диагностику предполагает провести. Устоявшейся формы оплаты, практикуемой большинством компаний, на молодом рынке медпосредников пока не существует. Многие назначают фиксированную цену своих услуг, не привязанную к стоимости лечения. В таком случае выставляемый клиенту прайс составляет, как правило, от 300 до 1000 евро. В то же время услуги Patient Management в среднем обходятся клиентам в 60 тысяч рублей. При этом счета от оператора и клиники клиент оплачивает раздельно. Другая форма оплаты – посредник получает комиссионные от клиники, причем чаще всего это не отражается на совокупной цене услуг для пациента. Некоторые компании просят заплатить процент от стоимости лечения не медучреждение, а самого пациента. Например, в Израиле получила распространение практика, когда посредник выставляет пациенту счет от клиники, закладывая в него свою маржу. Пациент при этом не знает точной стоимости своего лечения, а ≪комиссия≫ достигает 30‑0%, говорит Кирилл Калистратов: ≪Мне известен случай, когда пациент заплатил посреднику $10 000 просто за то, чтобы его ≪сконнектили≫ с клиникой. Ничего плохого не могу сказать о медицине Израиля, но там очень непрозрачная система≫. Сервисный сбор самой Medberlin составляет 350‑70 евро.


ПОСРЕДИ ПОСРЕДНИКОВ

В 2011 году рынок медицинских услуг, оказываемых россиянам за рубежом, составлял 25,3 млрд рублей, в 2012 прибавил около 20%, считают в ≪Страховом маркетинге≫. При этом 15 млрд рублей в зарубежных клиниках в 2011 году потратили только те, кто воспользовался услугами посредников. Впрочем, данные маркетологов ставят под сомнение сами организаторы лечения – по их мнению, объем рынка значительно больше. По данным Patient Management, на лечение за границу ежегодно выезжает порядка 300 тысяч россиян. В 2011 году рынок медтуризма, включая санаторно‑курортное лечение, составил $2,1 млрд, считает компания. ≪Люди активно передвигаются из страны в страну с целью лечения, и оценить эти денежные потоки никто не может – для этого нужно, чтобы компании публиковали свои отчеты. Поэтому любую попытку посчитать объемы этого рынка, скорее всего, нужно воспринимать как оценочное суждение≫, – рассуждает в свою очередь Кирилл Каллистратов.

На поисковый запрос ≪организация лечения за рубежом≫ Яндекс выдает 2 млн ответов, однако узнать количество реально действующих на рынке компаний невозможно. Лицензия на меддеятельность у компаний‑операторов в подавляющем большинстве случаев отсутствует, при этом значительная часть операторов медтуризма базируются в ≪стране назначения≫ и не имеют российского офиса. ≪Организацией лечения занимаются несколько тысяч компаний, однако тех, кто занимается этим профессионально и глубоко, наверное, не больше двух десятков≫, – говорит Калистратов.

Профессионализм и компетенция этих ≪двух десятков≫ вряд ли отражаются на их совокупной рыночной доле – даже самые успешные игроки не занимают больше 1% рынка, считают эксперты. При этом неконсолидированность сегмента не свидетельствует о низкой конкуренции. Чаще всего в компании‑организаторе работает от трех до 15 человек, бизнес не требует масштабных вложений, что привлекает новых игроков. Множество мелких компаний и ≪индивидуальных≫ посредников уводят ощутимую часть клиентов у ≪цивилизованных≫ операторов.

Екатеринбургская ≪Анадолу‑Урал≫ работает на рынке организации лечения около полутора лет, и мнение, которое Антон Казарин, владелец компании, сформировал о многих своих конкурентах, неутешительно: ≪В наиболее популярных странах – Германии и Израиле – клиники просто ≪облеплены≫ нашими бывшими соотечественниками, которые зарабатывают на пациентах 10‑20% от стоимости лечения. Неподготовленному человеку практически невозможно не столкнуться с ≪полукустарными≫ посредниками, которые не способны предоставить ни сервис, ни полноценной информации о профессорах. Этот бизнес может быть с нулевыми затратами – сайт и компьютер дома≫. И без того неконсолидированный рынок организаторов лечения размывается туроператорами. Многие из них предлагают оздоровительные туры, которые пусть редко, но включают в себя полноценное лечение.

Представители организаторов относятся к посредникам‑одиночкам и непрофильным игрокам с недоверием. ≪Компания, состоящая из одного человека, стола и компьютера – это стандартный случай, и если его задача – связать пациента с клиникой и организовать перелет, ничего страшного в этом нет. Однако в случае возникновения трудностей у него нет ресурсов для их разрешения – юристов, своих водителей, переводчиков, которые смогут помочь клиенту. В конце концов, он не может ≪нажать≫ на клинику в случае профессиональных или организационных ошибок. Для человека, выезжающего за рубеж, это очень ненадежный вариант, – малейшая проблема, и вы с этого человека ничего не спросите≫, – предупреждает Калистратов.


САМИ НЕМЕСТНЫЕ

Дмитрий Ладыженский – один из тех, кто из‑за рубежа организует лечение своих бывших соотечественников. Переехав на ПМЖ в Германию в 2009 году, вместе с двумя партнерами Ладыженский основал в Берлине компанию Berlin Medical Agency GmbH (BМА). Два года, по его словам, ушло на раскрутку: компания начинала работать с двумя самыми крупными клиниками в Берлине, и ежемесячно организовывала лечение четырех‑пяти человек. Сейчас у BМА партнерские клиники не только в Германии, но и в Австрии, Бельгии, Израиле и США, а число пациентов составляет от 10 до 20 человек в месяц. ≪Для берлинских клиник, куда идет около 80% всех наших пациентов, мы уже серьезный участник рынка≫, – настаивает Ладыженский. По его оценке, в Берлине работает примерно 250-300 аналогичных компаний, а во всей Германии на этом рынке насчитывается примерно 900 участников.

BМА можно считать типичным представителем иностранного сегмента организаторов – у Ладыженского работают восемь сотрудников, и офиса в России у компании нет. ≪Мы не считаем это целесообразным. Офис в Москве – очень дорогая тема, и не стоит возлагать на пациентов наши расходы по его содержанию. Москвичи составляют примерно 40% от числа людей, едущих на лечение. Следуя этой логике, офисы нужно открывать и в Санкт‑Петербурге, и в Ростове, и в Казани, и в Хабаровске≫, – объясняет управляющий партнер BМА. Сотрудники BМА связываются с пациентами по телефону или скайпу, сканы документов отправляются по электронной почте, ≪тяжелые≫ файлы закачиваются на файлообменники.

Ценовой диапазон лечения в Германии чрезвычайно широк и колеблется от 250 евро за консультацию врача до 250 000 евро за трансплантацию, рассказывает Ладыженский. Однако вознаграждение самой BМА практически всегда остается неизменным и составляет 476 евро.

Свою клиентуру Дмитрий Ладыженский делит на две категории. Первая – средний класс из российских городов‑миллионников, а также из Киева, Тбилиси, Алма‑Аты и Астаны. ≪Это люди, которые могут продать собственность, взять в долг у друзей, или у которых есть возможность потратить 5‑20 тысяч евро на необходимое лечение. Они понимают, что в России лечение им будет стоить примерно столько же, потому что в России из них все – от уборщицы до врача – будут вытаскивать деньги при непонятных прогнозах и сценариях. Я немного жестко говорю, но со стороны картина российской медицины выглядит нелицеприятно≫, – говорит Ладыженский.
Вторая категория – клиенты благотворительных фондов. В основном это дети с тяжелыми заболеваниями, восстановление или облегчение состояния которых стоит десятки и сотни тысяч евро.


РОСТ И РОСТУРИЗМ

Сфера медицинского менеджмента в Германии, как и в России, еще не регулируется – немецким компаниям, организующим лечение пациентов из других стран, не нужно получать медицинскую лицензию. Объясняется это сравнительной новизной самой сферы, к которой законодатели еще не примерились, – наиболее крупные игроки как немецкого, так и российского рынков создавали свои компании в период 2005‑2010 годов.

Российских организаторов лечения ≪невнимание≫ со стороны государства не огорчает. Они не сомневаются в огромных перспективах разрабатываемого ими бизнес‑направления, но при этом оговаривают, что единственным препятствием для его роста могут стать законодательные и регуляторные изменения. ≪Рынок действительно молодой и неструктурированный. Но если подходить к вопросу стратегически, нет смысла в том, чтобы его ≪кошмарить≫. Потому что состояние российской медицины, ее отставание от международного уровня, иногда просто не поддается описанию. И похоже, что мы отстали навсегда. В то же время по уровню зарплат и стоимости жизни мы приближаемся к западным странам, поэтому поток медтуристов из России будет расти≫, – говорит Антон Казарин.

Госрегуляторы уже делают некоторые заявления, затрагивающие сегмент медтуризма. О законодательно закрепленной за ним функции организатора лечения за рубежом в феврале вспомнил Минздрав. Министерство объявило, что собирается взять на контроль все случаи сбора денег на оказание медицинской помощи тяжелобольным. В случаях, когда медицинская помощь не может быть оказана в России, гражданин за счет бюджетных средств может быть направлен на лечение за рубеж, отмечали представители Минздрава.

Многие операторы медтуризма настроены оптимистично, и в ужесточение государственного контроля не верят. ≪Каким образом государство может оценить мою компетенцию в области, которую оно не регулирует? Человек тратит свои деньги. Если бы государство по полису ОМС оплачивало часть расходов на лечение за рубежом, оно действительно могло бы навязать компании игру по своим правилам≫, – рассуждает Кирилл Калистратов.

Пока растущий рынок организации лечения за рубежом толком не посчитан и государством не отрегулирован. Впрочем, многие наблюдатели уверены, что это лишь вопрос времени. На запрос VM в Ростуризм о количестве компаний, занятых в сфере организации лечения за рубежом, представители ведомства ответить не смогли. Однако сообщили, что подобные компании должны состоять в едином государственном реестре туроператоров – для этого надо застраховать свою деятельность, вступить в Ассоциацию туроператоров в сфере выездного туризма ≪Турпомощь≫, внести средства в специальный фонд экстренной помощи туристам и принести пакет финансовых документов в Ростуризм.

http://vademec.ru/magazines/article1049.html?fb_action_ids=10201286266265475&fb_action_types=og.likes&fb_source=other_multiline&action_object_map=%7B%2210201286266265475%22%3A371957446248242%7D&action_type_map=%7B%2210201286266265475%22%3A%22og.likes%22%7D&action_ref_map=%5B%5D