Поиск публикаций  |  Научные конференции и семинары  |  Новости науки  |  Научная сеть
Новости науки - Комментарии ученых и экспертов, мнения, научные блоги
Реклама на проекте

РЭШ 20/20: Дон Патинкин

Tuesday, 11 December, 03:12, ksonin.livejournal.com
В 2012 году Российской экономической школе исполняется двадцать лет и я решил написать двадцать коротких, чтобы было не скучно, заметок о людях РЭШ. Конечно, в двадцать историй не получится написать обо всех, кто этого заслуживает - профессорах, студентах, сотрудниках. Я и не претендую на то, что выбрал самых ярких персонажей или самые важные истории. Тем более, что, хотя я выбираю отдельных людей, мой главный герой – это школа.

Первый очерк проекта был посвящен Гуру Оферу, второй - Кате Журавской, а третий - ректору-основателю Валерию Макарову.


4. Дон Патинкин и другие приглашённые профессора

Приглашёнными профессорами в РЭШ были знаменитости. Помогло и место, и время. В начале 1990-х «экономикой переходного периода», только что появившейся дисциплиной, увлеклись ведущие учёные из самых разных областей экономической науки. Даже Эрик Маскин и Роджер Майерсон, основные творцы экономической теории во второй половине ХХ века, и то написали по паре статей о проблемах перехода от плановой экономики к рыночной. Тем более интересны люди, которые приехали в Москву строить фундаментальное экономическое образование, которого к этому моменту в нашей стране не видели лет семьдесят.

Собственно, в структуре обучения РЭШ до сих пор видны следы опоры на визитёров в 1990-е. Учебный год разбит на пять модулей по семь недель. Это было удобно приезжающим и это же определяло интенсивность обучения – на первом курсе вообще не было возможности тратить время хоть на что-то ещё. Внеклассное время целиком уходило на приготовление домашек – выпасть из процесса на неделю грозило выбыванием. Зато нет «сессии» в привычном для выпускника МГУ смысле - экзамены, все исключительно письменные, сдаются подряд в седьмую неделю модуля. В оценку входят либо домашки, либо результат промежуточного экзамена на четвёртой неделе.

Поскольку я поступил в РЭШ в 1995 году, на четвёртый год приёма, нескольких знаменитых основателей я не застал. В 1949 макроэкономист Дон Патинкин переехал в Израиль после учёбы в Чикаго и создал израильскую экономическую науку. В 1992-ом году, уже уйдя с поста президента Иерусалимского университета, он начал строить российское экономическое образование. Его именем в РЭШ названа библиотека, которая в 1990-е годы была местом, куда ездили люди со всей Москвы. Созданная из библиотек Цви Грилихеса, Майкла Дженсена и других пожертвователей, она обладала совсем небольшой по заграничным меркам – и огромной по меркам московским коллекцией учебников и монографий. Меня также завораживала возможность ходить между полками, просматривая и выбирая книги – через некоторое время я узнал, что так устроены все библиотеки в мире (а у нас на мехмате надо было выбирать и заказывать по каталогу).

Цви Грилихес из Гарварда – в течение многих лет он возглавлял список тех, «кому надо дать Нобелевскую премию» по мнению самих ведущих экономистов. Собственно, он, кажется, первый из тех, кто долго, чуть ли не десять лет, был во главе этого списка и так и не получил. Через несколько лет, когда я проводил год в Гарварде, лучшим временем были часы в бывшем кабинете Цви, который в 2000 году занимал мой соавтор Миша Шварц.

Обо всех преподавателях-визитёрах не напишешь в коротком очерке. Пусть будет по паре слов про тех, кто преподавал у меня. Я поступил в РЭШ осенью 1995-го года и закончил в 1998-ом году. (В 1996-ом году Сауле, моя жена, получила грант DAAD на обучение в Германии и мы большую часть учебного года провели там, так что РЭШ я закончил на год позже, чем должно было быть.)

Сейчас, когда я это пишу, я ищу странички профессоров и пытаюсь вспомнить – кем он мне казался пятнадцать лет назад? Многие читали совсем вводные курсы, зачастую далёкие от основной специальности. Интересно, кто был крупным учёным, и кого какая ждала судьба после работы в школе. Даже семь недель в Москве 1990-х, пусть и при большой (из-за обменного курса) зарплате – было если не подвигом, то проявлением характера.

Микро-1 и Микро-3. Сейчас не поверить, что первые три модуля микро читалось по вводному, элементарному бакалаврскому учебнику Николсона (выдавали один учебник или ксерокс на двоих) и казалось мне, после мехмата, очень сложным. Дэнни Кан, как сейчас выясняется, был вовсе не теоретиком, а специалист по переходным экономикам.

Макро-1 по Саксу-Ларрейну, переведённому усилиями могучей команды, включавшей, среди прочих, нынешнего вице-премьера Аркадия Дворковича и начальника Экспертного управления Ксению Юдаеву, читал Авнер Бар-Илан. В экзамене встречалось понятие «чек», а я, к стыду своему, считал чеком совсем другой инструмент. (Бумажные чеки так и не распространились в нашей стране, но дебетная карточка – это, по существу, электронная чековая книжка.)

Макро-2, снова по Саксу-Ларрейну, читала Бриджит Гранвиль, советник правительства и, хотя оценка у меня была совсем низкой, усвоил я этот курс очень хорошо.

Математику, Теорию вероятностей и статистику, Микро-2,3, Макро-3, Теорию игр и Эконометрику-1 читали русские преподаватели, а в этот раз – про «визитёров».

Микро-4 – Джулиан Мэннинг из Норвежской школы управления читал по только что напечатанному «продвинутому» учебнику микро – Масколлела, Уинстона и Грина (MWG). В РЭШ учились по этому учебнику чуть ли не со дня основания – за три года до выхода! – потому что Эндрю Масколлел, отец испанской экономической науки, тоже был визитёром и использовал черновики монументального учебника, иногда отксеренные прямо с правкой, в преподавании. Кто бы мог подумать в 1995 году что и через 17 лет учебник будет основным в преподавании микроэкономики по всему миру. Мэннингу было сложно – MWG учебник очень математизированный (в нём доказывается, среди прочего, теорема об индексе, например), но зато мехматянам вдруг стало значительно легче.

Макро-4 (первые главы Бланшара-Фишера): Майкл Рокингер читал очень весело. Приходя в класс, он быстренько записывал фломастером на доске план занятия, который неизменно начинался с пункта «приветствие».

Эконометрика-2 (Пиндайк-Рубинфельд): про Броньвин Холл из Беркли было известно, что она звезда. Но это предмет мне совершенно не давался (хотя в моём рэшевском дипломе были регрессии, сейчас я могу только с восхищением невежды следить за работой с данными моих соавторов) и запомнился плохо. Как и Эконометрика-3 Гирта Риддера, а его, кстати, ожидала блестящая научная карьера.

Микро-5: Рика Эриксона, удивительного специалиста по советской экономике, статьи которого выходили в Econometrica (в те годы требовало даже большей математической силы, чем сейчас) и Review of Economic Studies (впрочем, часть работы была сделана в ЦЭМИ), я знал с детства – он дружил с папой. Вот он легко справлялся с относительно сложной математикой (моделью общего равновесия Эрроу-Дебре-Раднера по MWG), хотя сам начал учить математику уже в магистратуре, после окончания бакалавриата со специализацией в русском языке…

Макро-5: Барри Икес, один из основателей школы, про которого надо будет рассказать отдельно.

Макро-6: Кен Каттнер, которого я совершенно не помню.

На втором курсе большая часть предметов была по выбору (тогда ещё без всяких ограничений). Курсы Ицхака Зилки, известного, как я теперь понимаю, специалиста, Теория роста и Экономика общественного сектора и страхование меня совершенно заворожили. Хотя дипломная работа у меня была про институты защиты прав собственности, модель была из теории роста – одной из самых красивых теорий в современной экономической науке. И Зилка читал его совершенно замечательно.

Другая, классическая Экономика общественного сектора: снова Мэннинг, который и здесь справлялся слабо. Кроме того, он установил рекорд затягивания оценок за курс на все времена – на пять месяцев. Но к его курсу была совершенно замечательная подборка статей. Было трудно разобрать 40 статей за семь недель, но я помню эти модели совершенно отчётливо: модель клубов Бьюкенена, модель Тибу, критика модели Тибу Труманом Бьюли, модели Мирны Вудерс, отвечающие на эту критику, Эрроу-Линд о страховании…

Ещё было два курса «Экономики переходного периода» - хотя Майкла Эллмана было интересно слушать, ничего особенного не запомнилось. А вот курс Бриджит Гранвиль, построенный, по её собственной книге, очень просто – события 1992-1994 годов анализировались с помощью самых элементарных макроэкономических моделей – был хорошим. Особенно мне запомнилось, за что я потерял 5 баллов из 100 на финальном экзамене – как-то нечётко ответил на вопрос о том, чем опасны иностранные портфельные инвесторы. “They can leave overnight”, - написала Бриджит на полях. Осенью 1997-года это было очень правильным соображением.
Читать полную новость с источника 

Комментарии (0)