РЭШ 20/20: Гур Офер

В 2012 году Российской экономической школе исполняется двадцать лет. Написать историю вуза – слишком сложная задача и я решил написать двадцать коротких, на две-три странички, чтобы было не скучно, заметок о людях РЭШ. Конечно, в двадцать историй не получится написать обо всех, кто этого заслуживает. Невозможно написать о всех профессорах, у которых я учился и о всех студентах, которые учились у меня. Это был бы слишком монументальный и, возможно, слишком скучный проект, требующий навыков историка, а не эссеиста. Я не претендую на то, что мой выбор – выбор самых ярких персонажей и самых важных историй. И яркость, и важность – понятия относительные. Тем более, что, хотя я выбираю отдельных людей, мой главный герой – это школа.

1. Гур Офер – основатель РЭШ

Когда я учился в РЭШ, а это было много лет назад, всем студентам было понятно, кто является основателем. Гур приезжал часто и, приехав, участвовал во всём, что происходило в школе. Помимо совещаний и многочисленных встреч с потенциальными донорами – об этом я, студент, конечно, ничего не знал – он ходил по классам, разговаривал с профессорами и студентами. Позже я понял, что он вникал вообще во всё.

В 1987 году статья Гура Офера “Soviet Soviet economic growth: 1928-1985” вышла в Journal of Economic Literature. В этом журнале не принимают статьи, присланные туда учёными. Редакторы выбирают самые актуальные темы и просят ведущих специалистов написать работу, которая сочетала бы все признаки настоящей исследовательской статьи с обзором литературы. В середине 1980-х споры о правильном подсчёте советского ВВП уже завершились – оценки сошлись, но даже про подведение итогов этих споров читать интересно. Кроме того, интересно, как чисто и правильно – с точки зрения долгосрочного роста – выглядит диагноз тридцатилетней давности сейчас, когда мы знаем, чем это кончилось и имели гораздо больше времени на обсуждение того, как это произошло. В 1991 году, с распадом СССР, закончилась и научная карьера Гура – и кто бы мог подумать, что одно из важнейших дел в его жизни только начинается.

Канва выглядит так: 18 сентября 1991 года Гур поговорил с Джорджем Соросом, которого до этого не знал, а 19-го – с директором Центрального экономики-математического института Валерием Макаровым, у которого был листочек, озаглавленный «CEMI Econometric School». С этих двух встреч всё и началось. Нашлись энтузиасты – знаменитый макроэкономист Дон Патинкин, с возвращения которого в Израиль после учёбы в США начала израильская экономическая наука, гарвардские профессора Цви Грилихес и Эндрю Масколлел, Роман Фридман из Нью-Йоркского университета, вице-президент Мирового банка Майкл Бруно и многие другие. Нашлось место, нашлись деньги, совсем небольшие по сегодняшним меркам и нашлись люди.

Гур был президентом Израильской экономической ассоциации, а это большое дело. В экономической науке израильские университеты – один из интеллектуальных центров мира. Собственно, это чуть ли не единственное место в мире, в котором «утечка мозгов» обращена по-настоящему – туда из года в год переезжают ведущие экономисты мира. Благодаря огромным связям Гура, израильские университеты обеспечили значительную часть профессоров в первое десятилетие. Тем более, что в Израиле учебный год начинается позже и в первый модуль – в магистратуре РЭШ, а двадцать лет назад ничего, кроме магистратуры, у РЭШ не было, учебный год разбит на 5 модулей по 7 недель – макро и микро, основные экономические предметы, читали израильтяне. Даже в названии школы есть следы: по-русски было выбрано чудесное название – Российская экономическая школа, РЭШ, но по-английски, как ни крути, выходило плохо, и остановились на New Economic School – дополнительным аргументом послужило то, что на иврите слово "нес" означает «чудо».

С самого начала – первые студенты приступили к занятиям в сентябре 1992 года – Гур отвечал за всё. Надо было найти энтузиастов – профессоров со всего мира, людей, готовых дать какие-то деньги, правительственных чиновников, которые дали бы разрешение на запуск программы. Надо было написать программы обучения – в нашей стране не было ни программ, ни учебников, ни, тем более, опыта преподавания экономической науки. Надо было найти студентов – да что там, «найти» - надо было придумать, откуда они могли взяться и как можно было «разрекламировать» новую программу – и это тогда, когда понятие «реклама» выглядело чужеродным. По счастью, в стране было много людей, которые хорошо знали математику или физику – по своей первой специальности. Кроме того – сейчас в это трудно поверить, но слова «новая программа» тогда, в мрачном 1992 году сразу привлекли внимание. Первые студенты РЭШ до сих пор остаются самыми лояльными выпускниками – и то же самое можно сказать, про первых административных сотрудников.

Может быть, самым трудным – после того, как «отвечал за всё» - была постепенная передача управления следующим поколениям профессоров и администраторов. Четырнадцать лет назад, в июле 1998 года, я сидел на выпускном вечере – моём выпускном вечере в РЭШ – и слушал Гура. Он говорил о каких-то фантастических вещах – что в РЭШ будут свои, не приглашённые, профессора экономики, что их будут нанимать на международном рынке, что у них будут долгосрочные контракты и, после первых шести лет работы, специальный совет будет решать – давать им пожизненный контракт или не давать… В это было невозможно поверить, но сейчас, четырнадцать лет спустя, сорок человек прошли через процедуру найма, а пятеро стали пожизненными профессорами. Сейчас на международном рынке нанимают профессоров экономики уже пять, кажется, российских вузов, а собирается ещё добрый десяток.

Fast Forward в 2012 год. Гур приезжает в школу гораздо реже, чем десять лет назад. Осенью он закончил книгу о РЭШ – проекте феноменальной успешности. Во многих странах мира в последние двадцать лет предпринимались такие проекты, но нигде – включая Китай, Индию, Латинскую Америку и Восточною Европу – подобного успеха не было. Я надеялся, что, когда я буду писать про первые годы школы в своих очерках, можно будет этой книгой пользоваться. Отчасти получилось, отчасти – нет. Книга оказалась куда более грустной, чем я ожидал. Неудивительно, если подумать – на долю Гура выпали первые десять лет – бесконечные переговоры с потенциальными донорами, с ненадёжными партнёрами, с чиновниками, не понимающими, зачем нужна экономическая наука. Но без этих первых десяти лет, без этих безуспешных, убивающих всякий оптимизм встреч, не было бы второго десятилетия, в котором министры сами просили советов, а доноры гордились тем, что дают деньги на важное дело. Здорово, что Гур может приезжать и радоваться нашим успехом.

Было бы правильно завершить историю о Гуре Офере cловом «Спасибо!» Но, заглядывая вперёд, я думаю, что этими словами было бы правильно завершать чуть ли не все очерки из этого проекта. От ведущих российских экономистов – до ассистентов и первокурсников, про которых я пишу – все они вместе построили школу. Все двадцать очерков будут заканчиваться одинаково, да и пафос будет зашкаливать. А хочется разнообразия, лихости и лёгкости. И всё же, Бог с ним, с пафосом – спасибо, Гур!