Два аспекта теории эволюции (ересь, конечно)

Thursday, 08 November, 08:11, ivanov-petrov.livejournal.com

На деле теория эволюции состоит (должна состоять) из двух (по крайней мере) составных частей, которые можно представить как колебания в перпендикулярных друг относительно друга плоскостях. Это весьма разные теории, разные по духу и стилю, и касающиеся очень разных аспектов эволюции. Но случилось так, что одна теория очень развита и воспринимается как вся эволюционная теория, а другой аспект, весьма важный, остался неразвитым.

Понятно, что развитый аспект теории эволюции - это вся механика Дарвина. Это верно будет нaзвать механикой. Вклад Дарвина не в том, что он обнаружил эволюцию и не в том, что пояснил эволюцию формы, а в том, что он предложил работающий механизм эволюции. Как теперь становится ясно, это не единственный работающий механизм, есть и другие. Но это довольно изощренный механизм, догадаться о его наличии трудно, он был придуман очень рано (по времени разработки теории) и оказал сильное, гипнотизирующее воздействие на людей, поскольку вообще лицезрение механизмов людей гипнотизирует, а тем более таких составных и многосложных. Итак, теория Дарвина - это изложение механики, возникающей в динамике численности. Все прочие аспекты живого она берет как привходящие и уже данные, готовые. Наследственность, изменчивость формы приходят в теорию уже готовыми, их кто-то сделал, теория не занимается их выведением и объяснением - зато показывает, как эти готовые понятия взаимодействуют в схеме.

Другая, неизученная теория касается эволюции формы. В данном отношении интересует, как одна форма происходит из другой, какие закономерности трансформации формы существуют. Искать ответа на этот вопрос в теории Дарвина бессмысленно: там получается ответ, что какие угодно формы, это теория, которая принципиально не понимает, что такое формы, а ее словаре нет такого слова, и те, кто принимает эту теорию как единственную, лишены возможности помыслить вопрос.

Существовавшая ко времени Дарвина другая теория, которая описывала эволюцию формы, может быть названа теорией Гете. Причины ее забвения и неизученности - совершенно отдельный рассказ. Теория Гете (концепция Urpflanze, праорганизма, т.е. архетипа) давала представление о закономерности смены форм, организовывала наличные формы в определенном порядке, до некоторой степени позволяла предсказывать новые формы - конечно, в ограниченном смысле. Для растений это концепция о трех сжатиях и трех расширениях растительной формы, в динамике составляющих архетип растения. Важно, что это динамическая теория, там главным является не механика вставших понятий, а живое движение идеи, именно поэтому она способна мыслить динамику живых форм.

Эти две теории друг относительно друга подобны складывающейся гармошке. Что развернуто в одной из теорий, то свернуто в другой. Теория формообразования Гете ничего не говорит о динамике численности, о механизмах преобразования - эти понятия отсутствуют в ее понятийном аппарате, она не может ничего высказать об этом. Как уже сказано, теория Дарвина в том же положении относительно формообразования - только в результате повсеместной принятости кажется, что какие-то слова на этот счет говорятся, хотя указания на "неопределенную изменчивость" и "безграничные возможности отбора" по сути именно не отвечают на вопрос о закономерностях формообразования, прямо говорят, что ничего разумного сказать, исходя из данной теории, нельзя.

Есть еще один аспект. Выше дан образ, что обе теории составляют волну, в которой составные аспекты колеблются в противофазе и в разных плоскостях. К тому же они по-разному описывают время происходящего. Теория Дарвина развернута из прошлого в будущее, она говорит о бесконечном ветвлении неких "единиц", о ветвлении, равнодушном по отношению к формам - что бы ни было назначено такими единицами (виды, популяции, особи, геномы, отдельные гены, линьяжи или что-то еще). Это ветвление во времени, в прошлом была некая родительская пара (или единственный экземпляр), и вот во времени он оборачивается рядом потомков. Это такая по сути ветхозаветная теория - о том, как делились, плодились и размножались неважно кто, все сразу. На самом деле теория берет мир существующих отдельностей и сообщает нечто о возможном прошлом - о том, какие динамические моменты были в прошлом уже существующих единиц. Но по форме говорится из прошлого в будущее, в этом вечная путаница - многие подмечали, что теория Дарвина занимается объяснениями задним числом и не делает настоящих предсказаний. Это не недостаток - тут такая предметная область, что взятые из физики интуиции Поппера просто неуместны, но это особенность, которую теория Дарвина скрывает и не любит за собой признавать. А теория Гете направлена из будущего в прошлое в самой явной форме. Тем самым, мало что эти аспекты расположены в разных плоскостях и описывают разные аспекты эволюции, по своей форме они разнонаправленны. Дарвинова теория рисует прогресс, движение по оси времени от прошлого к будущему. Гетева морфология при рассмотрении органических форм смотрит из будущего в прошлое, рассматривает формотворение как уже произошедшее.

Теория Гете исходит из совершенной организации, уже данной готовой идеальной (реальной, но совершенной) формы и указывает, по каким законам эта форма расчленяется, распадается в другие формы, в том числе и более примитивные, слитные, уменьшенные и проч. Этой "гетевской" теорией пользуется любой исследователь, который принужден к анализу формы. Например, если заходит разговор о сравнении сложности организмов, то что можно сделать? Буквально: подсчитать составные части. Считают типы клеток, разнообразие неких органов, и делают заключение о соотношении формы. Всякий раз при таком подходе не выводят форму из ничего, а напротив того, берут состоявшуюся, готовую форму, и смотрят на ее разнообразие и разные виды редукции. Говоря совсем просто и не входя в детали теории Гете, можно резюмировать так: это воззрение на динамику форм позволяет строить ряды форм, упорядочивать их, предсказывать некоторые варианты еще не виденных форм на основании представления о закономерности других форм. Сейчас это худо-бедно делает сравнительная анатомия, для данного случая иногда принимающая название "эволюционной морфологии", хотя именно в данном отношении от теории эволюции используется забытый гетевский аспект, а не дарвиновский.

Дело, пожалуй, осложняется несколькими обстоятельствами. Теория Гете серьезно не развивалась с начала 19 века, а теория Дарвина прошла несколько очень интересных и плодотворных революций, существенно обновлена и поставлена в соответствие с новыми фактами - теми, что фактически изменили лицо естествознания. Напомню, теория Гете создана до открытия клеток - до первой элементаристской эволюции биологии, за которой последовали другие - популяций, генов. Другое обстоятельство - что части теории Гете неосознанно включены (и это естественно) в состав теории эволюции, которая рассматривается как дарвинизм, как некая единая теория. То есть сейчас объяснительные моменты, относящиеся к теории формы, функционируют как часть всех прочих, "дарвиновских" объяснительных теорий. Ясно, что исходящие из теории Гете понятийные конструкции вроде теории архетипа, теории гомологий заранее включены в дарвиновский синтез просто как общебиологические концепции, исходящие из теории Гете представления о рядах гомологичных органов, о меронах и рефренах (концепции Вавилова, Мейена) также воспринимаются как некая понятийная периферия теории Дарвина, хотя на деле представляют дальнейшее развитие теории Гете.

Современная концепция, которая пытается сопрягать дарвинову теорию и эволюцию форм - так называемая концепция evo-devo - работает вслепую, без теоретического обоснования, и пытается сделать это эмпирически, на ощупь - "просто" описывая возникновение и эволюцию различных сложных форм. Это связано с обычным атеоретизмом - кажется, что факты можно описывать на любом языке и даже без языка, просто на них показывать, и эта концепция хочет обойтись привычным набором понятий, взятым в осномном из дарвинова аспекта теории эволюции - для описания целого. Однако это не получится - хотя заметить это можно, лишь пытаясь теоретически оформить те клубления и указующие жесты, которые совершает это направление. Так или иначе, придется обращаться к языку теории формообразования, которая в тысяче мест прорастает в биологии - забыв свои основания, она создается всякий раз заново. Например, сильные попытки В.Н. Беклемишева и Ю.В. Мамкаева совершались вне связи с идеями Гете, и тем не менее в них проявилась составляющая "гетевской теории эволюции". Явным образом вычленить из современных знаний, пронизанных современным фактическим материалом, эту теоретическую составляющую и внятно представить ее - задача будущего.

Теория Дарвина достаточно известна - в том числе и в популярных, упрощенных изложениях, и общую ее логику легко себе представлить. Так что надо дать в самых общих и примитивных чертах общую логику гетевской теории эволюции, так будет виден контраст этих теоретических составляющих. Теория Гете будет утверждать, что построение форм целенаправлено, что неким образом существует развернутая совершенная форма, по отношению к которой все существующие формы представляют собой реализованные аспекты. Огромные области разнообразия будут объясняться как сильнейшие редукции этой совершенной динамической формы. Это теория о закономерностях органического разнообразия. Оно не сводимо ни к каким соображениям о взаимодействии элементов, к аддитивности и тем самым - опять же к однообразию, это именно разворачивание представлений о разнообразии форм. Развитие этой теории, видимо, может состоять в разработке конкретных формообразовательных трансформаций, ведущих к множеству открытых сейчас форм - от тех немногих совершенных, которые были разработаны Гете.

По сути, разработки Вавилова, Беклемишева, Мейена, Короны, Мамкаева были выстроены именно таким образом - каждый из них изобретал некоторую общую систему понятий, которую приходилось мыслить как основополагающую, и в рамках этой системы понятий пытался описать наличное многообразие. Видимо, следовало бы выработать теоретический язык, который позволяет превращать друг в друга эти (и иные) разные частные теории. Во всех этих теоретических конструктах имеется потенциально готовое сложное целое (хотя бы в виде готовой теории симметричных преобразований), по ступеням сложения которого восходят реальные органические формы. С тем аспектом, который обозначается как теория Дарвина, это соотносится как день и ночь - ни в чем существенно не противореча, тем не менее обладает совсем иной идейной направленностью. Поэтому попытки схоластически разработать теорию эволюции приводят таким разным концепциям - механически воспринятый набор выводов из теории динамики численности готовых форм и теории трансформации форм дает всевозможные гибриды, часто не слишком правдоподобные.

Каждая из теоретических составляющих эволюции описывает собственный аспкт и поставляет входные данные другому аспекту. Один аспект берет как готовые сведения о различных устойчивых формах, меж которыми может разыгрываться обратная игра - рассмотрение сравнительной приспособленности или обратное предсказание на основе динамики элементов. Другой аспект берет как готовые представления о движущей механике поколений и сосредоточивается на описании динамики становящихся форм, разворачивании и сворачивании разных аспектов формы. Пожалуй, наиболее кратко и метафорически это можно представить в известном суждении о соотношении формы и функции: рога у быка, чтобы бодаться (ноги - чтобы ходить и т.п.) -- нет, бык бодается потому, что у него рога.