Немалая часть современных отечественных высоких интеллектуалов употребляет слово «народ» едва ли не в том же значении, что и их предшественники в XIX веке – то есть, так называемый «простой народ»: низкостатусная, менее образованная и (зачастую, но далеко не всегда) менее обеспеченная часть общества, по преимуществу занятая физическим трудом. Пересекаясь время от времени с отдельными представителями этой части общества, сегодняшние высокие интеллектуалы, идентифицирующие себя с «продвинутой публикой», склонны делать выводы о том, что «народ» думает-де так-то и так-то, и что «страшно далеки они (они – в смысле «продвинутая публика») от народа». Неудивительно, что «народ» при таком подходе состоит главным образом из таксистов, слесарей-сантехников и продавцов магазинов, ну и еще порой соседей по лестничной площадке (это в случае, если наш интеллектуал не настолько высок, что его(ее) окружают в повседневной жизни иные персонажи, нежели столь же высокие интеллектуалы). Существенная разница, впрочем, состоит в том, что если некоторые интеллектуалы XIX века склонны были необоснованно идеализировать «народ», то иные их сегодняшние коллеги, напротив, приписывают «народу» (обоснованно или нет) многие несимпатичные им антимодернизационные, антилиберальные и уж само собой антиинтеллектуальные черты и клеймят на этом основании сконструированный ими «народ» не самыми лестными эпитетами. Пожалуй, идеально-типическим воплощением такого представления высоких интеллектуалов о «народе» мог бы выступать ставший не так давно знаменитым бывший начальник цеха Уралвагонзавода, а ныне путинский полпред на Урале Игорь Холманских.
Я никогда не был склонен использовать слово «народ» в таком контексте – и не только в силу того, что мой отец работал прорабом на стройке. Дело даже не в том, что генерализация подобных суждений о «народе» слабо соотносится с эмпирическими свидетельствами (о чем справедливо пишут Дмитриев и Трейсман в только что вышедшей статье в Foreign Affairs
http://www.foreignaffairs.com/articles/137836/mikhail-dmitriev-and-daniel-treisman/the-other-russia), сколько в том, что противопоставлять одну часть «народа» другой – занятие вздорное и контрпродуктивное. Когда я слышу о том, что очередной записной публицист выдает мнение случайно подвозившего таксиста за «глас народа», то вспоминаю Платонова: «без меня народ неполный»
Комментарии (0)