Стросс-кановое-2

Когда этого похотливого абизьяна видного левого политика первый раз поймали на изнасиловании, наши, так сказать, левые не от большого ума враз вскричали, мол это заговор правых против левого поворота в МВФ и т.д., расписавшись в приверженности теории заговора (раньше бывшей уделом правых, а сейчас – увы).

Хотя есть простейшее правило – если слышим стук копыт, думаем о лошади, а не о зебре. Склонность крупных буржуев, политиков и т.п. представителей господствующего класса насиловать кого-либо из нижестоящих/обслуживающего персонала есть их естественная склонность, связанная с «автоматическим» проявлением отношений господства на уровне стереотипа, а не следствие сексуальных желаний. Тем более что социальный отбор «наверх» по лестнице корпоративной иерархии даёт явное преимущество людям асоциальным, психопатического склада, по сравнению с нормальными = связанными социальными обязательствами перед сослуживцами, и альтруистическими эффектами, следующими из этих связей. Соответственно, чем выше вверх по иерархической лестнице современного капитализма, тем больше проявлений асоциальной психопатии, со склонностью употреблять тех, кто слабее и подчинённее, для своих нужд без каких-либо проявлений стыда и совести.

«Верхний 1%» наихудший в этом смысле: надо думать, для людей из этого слоя изнасилование женщин из числа обслуги или детей не преступление или гнусный порок, как для нас, а своего рода «автоматическое» проявление господства. Так сытый скворец «автоматически» ловит мух, проделывая соответствующий комплекс фиксированных действий «вхолостую». Кеннеди тут дали хороший пример. А вот другой: «если дело оборачивалось любовной связью [гувернантки] со взрослым мужчиной, отцом семейства или другим родственником, в этом также, по мнению окружающих, была вина гувернантки. Вопрос о сексуальном принуждении юной девушки со стороны более опытного, старшего по возрасту и обладавшего более высоким социальным статусом мужчины не рассматривался всерьёз, напротив, это она была соблазнительницей и виновницей адюльтера[1]».

Когда я писал первый раз про случившееся со Стросс-Каном, выражал надежду, что «суд разберется», и скорей всего, г.банкир выкрутится –  с сильным не борись, с богатым не судись. Так и получилось: но я думал, что его отмажут дорогие адвокаты, однако эту роль на себя взяла государственная прокуратура. Вместо того чтобы анализировать улики против богатого старикана (при вполне чётких результатах анализа выпущенного им генетического материала и клочков кожи под ногтями у потерпевшей) они ограничились сбором данных, которые могли бы компрометировать пострадавшую. А затем отказались от обвинения под ничтожным предлогом (обман следствия в разговоре, шедшем на африканском языке, которым плохо владели подслушивающие), при том,  что адвокат потерпевшей этот разговор интерпретирует совершенно иначе, и не менее убедительно – но в СМИ его точка зрения практически не распространялась. Я уж не говорю о том, что попытка получить выгоду с выдвижения обвинений против богатого насильника для бедной иммигрантки криминалом никак не является, скорей говорит в пользу успешной абсорбции и хорошего усвоения ценностей принявшего её общества – а вот изнасилование-таки является.

И вот банкира словили вновь – уже на сутенёрстве, поставке девушек для «секс-вечеринок» своим элитарным друзьям. От себя не уйдёшь ((( но, думаю, он и тут выкрутиться, тем более что однопартийцы у власти.

------------------------------------------------

А «левым» стоило б поразмыслить, что «левый поворот» в МВФ возможен не более, чем раскаяние Генриха Гиммлера с подчинёнными из «чёрного ордена» со вступлением в ряды антифашистского подполья, что банкир или фабрикант не могут быть «левыми политиками» по определению, ибо сама специфика их функционирования в такой социальной роли полностью отрицает то, что они возьмутся утверждать в качестве таковых.

Или что само слово «левый» вне контекста уничтожения капитализма столь же бессодержательно, как «свобода» и «демократия». Левой бывает водка, поездка, или  «поход налево», а те, кто против капитализма – это коммунисты и социалисты, «красные». Кто за капитализм и связанное с ним угнетение, но хочет «подсластить пилюлю» для угнетённых, улучшив их жизнь за счёт социальных реформ или дав иллюзию свободы за счёт «демократии» - это либералы, «белые» («белоленточные»). Кто за «стабильность», «национальное единство» и «патриотизм-традиционные ценности» - это правые консерваторы-охранители, запутинцы и/или националисты.

У того же blanqi более разумное разграничение, которого стоит придерживаться. Красный - принципиальный противник капитализма, для него это общество не может быть улучшено, оно отжило и строительство нового требует начать с уничтожения частной собственности и свободы предпринимательства. Левые за "оптимизацию" системы ради её большей устойчивости, они хотят большего перераспределения доходов, нажитых финансовым капиталом данной конкретной страны, в пользу низших классов.

Поскольку этот доход добывается за счёт эксплуатации стран третьего мира, в т.ч. и России, то системные левые мира первого - последовательные национал-социалисты. Но не откровенные, как одноимённая немецкая партия в 30-х гг., а прикровенные - чтобы прикрыть оное ограбление, они распространяют по миру мультикультурность, политкорректность, и прочую либерастию, под этим флагом поддерживают национально-освободительные движения, которые после прихода к власти оказываются отличными деловыми партнёрами капитала развитых стран, его приказчиками. Что хорошо видно в политике "левых" правительств Норвегии, Швеции, Франции и пр. А тех, кто не готов быть приказчиком, и реально действует в пользу общественного прогресса своей страны, «левые» убивают столь же охотно, как «правые» - тому пример Томас Санкара в Верхней Вольте.

Т.е. у западных левых разделение труда с либералами-консерваторами (правыми): первые действуют в пользу грабежа третьего мира лаской, вторые – таской. Ergo, с точки зрения политэкономии левый и красный - это такие же противоположности по отношению к капитализму, как протестант и атеист - к католической вере.