Поиск публикаций  |  Научные конференции и семинары  |  Новости науки  |  Научная сеть
Новости науки - Комментарии ученых и экспертов, мнения, научные блоги
Реклама на проекте

Убить зверя. Часть 6в. Arbeit macht frei

Sunday, 20 May, 10:05, superhimik.livejournal.com

   Предыдущая часть.
   Если вы скучаете по продолжению саги о лекарствах от малярии, то смею вас уверить, что я и сам заскучал. Вся эта майская неразбериха с переносами рабочих дней, а также куча всяких новых рабочих (и не очень) проектов мало того, что напрочь забрали вдохновение, так ещё и внесли хаос в привычный распорядок недели.
   Попробую продолжить. Но сначала напомню, где мы остановились. А остановились мы ни много, ни мало - в предвоенной и уже почти фашистской Германии, в городке Эльберфельд, логове BASF, из которого успели выйти на божий свет два противомалярийных препарата - плазмохин и атебрин. эти два препарата как медведи-шатуны бродили по миру и будоражили умы инфекционистов и печёнки их пациентов. Несмотря на то, что атебрин и плазмохин стали несомненным прорывом в лечении малярии, до золотого стандарта они не дотягивали из-за узкого спектра действия и гепатотоксичности, поэтому поиски более эффективных и менее токсичных лекарств по-прежнему продолжались.
   И продолжались они, как я уже сказал, в лаборатории Вильяма Шулемана, в которой появился новый сотрудник - наш кореш, химик Ганс Андерзаг.

Ганс (Иоханн) Андерзаг. Источник: M. Jensen, H. Mehlborn// Parasitol. Res. 2009, vol. 105, p. 609-627.

   Повторюсь, что вся химия антималярийных препаратов в BASF крутилась вокруг аминозамещённых хинолинов. Но если прежние лекарства имели обыкновение быть красителями, то на сей раз Андерзагу удалось остаться в стороне от этой колористической вакханалии и в 1935 году сварить нечто бесцветное, что получило рабочее название резохин (от нем. "RESOchinat des 4-aminoCHINolin", так как первоначально соединение было получено в виде соли с 2,4-гидроксибензойной, или резорционовой кислотой - любимой кислотой Андерзага). Если приглядеться, то резохин отличается от атебрина отсутствием одного кольцевого фрагмента. Такое упрощение не прошло даром. Окраска вещества исчезла, но появились другие, более важные в терапевтическом отношении свойства.

 

Выдержка из лабораторного журнала Ганса Андерзага (справа). Источник: кликнуть.

   Как вы помните, уже в 30-ые годы BASF чуть ли не одной из первой ввела для тестирования своих препаратов многоуровневую систему. Погнали по этапу и новоиспечённый резохин.
   Сначала фармаколог Киркут тестировал новое вещество на птичках, определяя его эффективность и токсичность. И если первая была сравнима с эффективностью ранее полученного атебрина, то вот токсичность резохин показал бОльшую. Затем препарат направился в Дюссельдорф - к доктору Сиоли, в психиатрическую клинику к сифилитикам. В прошлый раз я спрашивал, что там делал атебрин. Так вот, если бы вы были повнимательнее, то вынесли бы из самой первой части саги, что сифилитиков в начале 20 века "лечили", заражая малярией. Последняя вызывала повышение температуры тела, от чего бледная спирохета дохла. Потом малярийный плазмодий добивали хинином. Но четырём доходягам бедолагам вместо хинина доктор Сиоли дал новое лекарство. Его вывод, к несчастью для BASF, оказался неутешительным. Фактически, он подтвердил наблюдения коллеги Киркута: эффективность нового препарата сравнима с эффективностью атебрина, но его токсичность выше.

Доктор Сиоли с женой. Источник: кликнуть.

   Не знаю, долго ли думали в BASF, что делать дальше, но я, если бы доверял своим токсикологам и фармакологам, сделал бы такое умозаключение: "У нас в активе - атебрин и плазмохин. Худо-бедно, но продаются. Деньжат на продвижение потратили нехило, а пик продаж, похоже, пройден. Тут ещё и эти зелёные любители хинина палки в колёса вставляют. На кой нам ещё что-то, если оно хуже того, что у нас уже есть?" Вот так вот BASF совершила то, что в последствии было названо "resochin error" (резохиновая ошибка). Концерн решил не продолжать исследования резохина. Наработанная субстанция массой 1 кг сиротливо осталась пылиться в банке на полке...
   Но упорные немцы решили не сдаваться. Андерзагу дали двух ассистентов, и уже в 1936 году у резохина родился братик - сoнтохин, который отличался от старшенького всего-навсего метильной группой, т.е. 4 атомами.

   Далее, как вы догадываетесь, всё шло по накатанной. Птичий этап положительно закончился в 1937 году. В мае 1938 года своё веское слово сказал Сиоли. Результаты, полученные на 16 пациентах, были столь убедительны и умопомрачительны, что пришлось даже подключать коллег из Гамбурга, в Институте тропической медицины которого были организованы расширенные клинические испытания. Было пролечено 50 пациентов с различными видами малярии. К концу 1939 эта цифра выросла до 1100 человек. Тогда же на сонтохин и резохин был получен патент. В 1941 году патент получила и американская компания Winthrop Chemical Company, которая занималась дистрибьюцией немецких лекарств в США и активно сотрудничала с BASF.
   История продолжала набирать обороты.
Во Франции стране победившего социализма патенты не защищали лекарственные вещества, и немецкой компании надо было закрепиться там иным способом. Для этого в 1941 году BASF передаёт образцы сонтохина, методику его синтеза и результаты клинических испытаний в уже знакомую вам по истории с аминазином Rhône-Poulenc. Заметьте, что на дворе - 1941 год, и Вторая Мировая уже начата. В обмен на такую любезность, Specia, фармацевтическое подразделение тогдашней Rhône-Poulenc, подписывает с BASF соглашение о дистрибьюции немецких препаратов на территории Франции.
   Продолжится эта долгая и запутанная история уже за океаном. Но об этом - в следующий раз.

Читать полную новость с источника 

Комментарии (0)