Предисловие
Апофения — переживание, заключающееся в способности видеть структуру или взаимосвязи в случайных или бессмысленных данных. Термин был введён в 1958 году немецким нейропсихологом Клаусом Конрадом, который определил его как «немотивированное видение взаимосвязей», сопровождающееся «характерным чувством неадекватной важности».
Все персонажи и ключевые события, описанные в данной новелле, являются вымышленными. Ввиду своего содержания новелла не рекомендуется никому. Данное произведение содержит материалы чувствительного характера для некоторых слоев религиозной общественности. Таким людям чтение особенно не рекомендуется.
Сайт новеллы:
https://sites.google.com/site/thestoryofapophenia/home
<<Глава1>> <— Читать с начала
Глава 2. Бестолковые
“Нет, это смешно! — Эндрю откинул в сторону газету. — Я курица! Я хлопаю крыльями. Ме густа! Не ешь меня — зеком станешь! А если завтра откроют, что и у растений и грибов есть душа? Чем мы будем питаться? А ведь откроют! Непременно откроют! Любителей деревьев и корешков у нас хватает”. — Эндрю находился в камере один, но говорил вслух, будто вел дебаты с невидимым оппонентом. — “Все происходит по самому плохому сценарию. А ведь я предвидел, что так оно и будет. Теперь Арсен мне бутылку должен. Он проспорил. Он говорил, что скоро все наладится. А хрен!”
“Ты тоже прочитал сегодняшнюю газету? — спросил бородатый заключенный из камеры напротив. — Ужас, что творится в наше время. Астрологи и прочие гадалки до сих пор привлекаются в суде! Экспертами!”
“Не может быть!” — саркастически заметил Эндрю.
“Когда же закончится эта эпоха мракобесия и нелепых суеверий? Вот были времена, когда таких невежд сразу на костре сжигали. А у вас в стране вся власть у этих супостатов! А все почему? Просто пора всем жителям страны обратиться к истинной традиционной религии. Римско-католической!”
“Неужели? А уж не за совращение молоденьких мальчиков ли ты сидишь, падре?” — усмехнулся Эндрю.
“Меня оклеветали!”
“Прохладная история! А не представитель ли ты духовенства той замечательной религии, последователи которой нынче на грани вымирания из-за запрета на использование контрацептивов? Ах да, мальчики же не беременеют! Эпидемия ВИЧ инфекции? Нет? Не слышали? ”
“Нет такой болезни! То есть испытание, ниспосланное Богом, дабы проверить крепость нашей веры, а ты заблудший бес!”
“Не таким, как ты, судить о заблуждениях! Мне можно. Тебе нельзя! Займись миссионерством в другой стране. Не тебе ли подобные выступают за дискриминацию голубых, чтобы потом поехать в Ватикан молиться под фресками Леонардо да Винчи и Микеланджело, известных своим неравнодушием к мужчинам? Двойные стандарты. Тоже не слышали?”
“Богохульник! Клеветать на великих людей!”
“Богохульство дает облегчение, какого не может дать даже молитва, — слова Марка Твена. Или вот еще! Я очень люблю этот пример. Порнография — это зло? Конечно, зло! Спросите любого священника! Но куда в средневековой целомудренной Европе пошел бы человек, желающий порадовать свой неприхотливый глаз качественными художественными изображениями обнаженных и полуобнаженных людей? Ну? Конечно же, в церковь! Оттуда и популярность религии! Чего стоит одна Сэкс-тин-ская капелла! А современная борьба против эротики и порнографии? Давите конкурентов, падре? Утраченную монополию возродить хотите?”
“Сравнил божий дар с яичницей! Покайся! Пока Всевышний тебя не покарал!”
“С яичницей? А с чем сравнить? С гренкой с сыром можно? Я слышал, в музее хранят одну такую. На ней, говорят, образ девы Марии отпечатался. Святая реликвия! Кстати, насчет непорочных зачатий. Читал, что есть такие ящерицы партеногенетические. Они без самцов могут обходиться. А еще я читал про римского легионера Пантеру…”
“Гореть тебе в аду!”
“Ты зол, братюня? Я смотрю, ты злишься! Давай позлись еще! Я священник! Я злюсь! Прощение? Терпимость? Нет! Злоба? Дайте две! Давай! Помолись еще, чтоб твой боженька меня молнией сразил! Римско-католической!”
“Эй ты! Чего раскричался? К тебе посетитель пришел. Дядя твой. Вставай, пошли!” — тюремный охранник, приготовив наручники, стоял по другую сторону решетки и с раздражением смотрел на Эндрю.
“Какой такой дядя? Ах, дядя! Ну конечно, как я мог забыть своего любимого дядю!” — Эндрю просунул руки через решетку. Через секунду он почувствовал, как холодный металл сковывает его запястья.
“Почему вы пускаете нас на обед без наручников, а на свидание с дядей без них ну совсем никак?” — спросил Эндрю, оказавшись за пределами камеры.
“Потому что от обеда вы не убежите”, — язвительно ответил охранник.
“И то верно! Пошутил!”
Эндрю почувствовал, как что-то тупое и твердое ударило его в бок. Дубинка.
“Все-все, я молчу. Я тихий. Я спокойный. Я иду увидеться с дядей. Ме густа!”
“Еще раз скажешь это свое ме густа — получишь подзатыльник, понял? Тебя нормально говорить в школе не научили? Как дед разговариваешь”.
“Мой рот на замке. Кстати, как там Ксенофонт Хосанович, наш любимый начальник? Все пьянствует?”
Ответа не последовало, и Эндрю понял, что стоит все-таки помолчать. Остаток пути по мрачным тюремным коридорам был пройден в полной тишине.
“У тебя есть десять минут”, — сообщил охранник, оставляя Эндрю в небольшой комнате с окошком. Через это окошко предстояло общение с гостем.
“Дядя? Серьезно? Ничего лучше придумать не мог?” — спросил Эндрю, подсаживаясь на прикованный к полу табурет.
“Визиты только для родственников. Я тебе явно не жена и не бабушка. Значит, дядя. Ты следишь за новостями?”
“Да. Маринелли оказался голубым — это такой скандал!”
“В каком смысле?”
“Так ведь это вскрылось сразу после его возвращения с гастролей по Странам Шариатского Альянса! Он жал руки исламским духовным лидерам! Самому Хаиму жал! Представляешь? Это как если бы глава Ку-клукс-клана по ошибке пожал руку афроамериканцу.”
“Не может быть!"
"У них же за гомосексуализм допускается смертная казнь!"
"Я вижу, ты очень интересуешься этой проблематикой. Сам-то какой ориентации?”
“Смеешься? Ты будто моих подруг не видел! А еще я прочитал, что Шелла и Васкас решили пожениться, а у Тюдора-младшего скоро родится дочь!”
“Ты это серьезно?”
“Нет, конечно. Я пошутил. Сын, сын. Непременно, сын. Астрологи наверняка опять все напутали. Бестолковые. Даже пол ребенка определить не могут”.
“Ты провинился, и тебя вынуждают читать всякую желтую фигню?”
“Почему провинился? Ты сам посиди тут месяц-другой, тоже от скуки умирать начнешь. Я уже по десятому разу книжки перечитываю. А если серьезно, да, я читал новости. Демократия — власть большинства, большинство — идиоты, следовательно… ”
“Тише… Что ты такое говоришь? Тебе одного срока мало? Радуйся, что тебя за шарлатанство взяли, а не за конспирацию”.
“Гитлер пришел к власти демократическим путем. Века полтора тому назад”.
“Да замолчи уже! Ты хоть понимаешь, что нас и так очень мало осталось. Мы изо всех сил пытаемся что-то сохранить, а ты так подставляешься. Сначала с этими целительницами связался. Зачем ты назвал их никчемными дурами? Вот они на тебя и настучали. Если бы ты умел держать себя в руках, был бы сейчас на свободе”.
“Пойми. Я людям помогать хочу. Иногда. А эти бесполезные обладательницы птичьих мозгов мешали мне делать мою работу. Ты скажи мне, когда вы меня вытащить собираетесь? И, кстати, я люблю демократию! Ничего лучше не придумали. Просто указываю на некоторые ее недостатки”.
“Мы не можем тебя вытащить. С тех пор, как умер… сам знаешь кто… у нас совсем не осталось власти”.
“А если я предложу план?”
“А у тебя есть план?”
“Вообще-то да. Мы можем использовать их слабое место. И тогда мы наконец хоть что-нибудь сделаем. Я давно об этом думал”.
“Какое слабое место?”
“Как появится первая возможность, я тебе сообщу. А пока возьми эту записку, тут кое-какая важная информация”.
“Хорошо. Не сдавайся тут”.
Я? Сдаваться? Нет, не слышал”.
Комментарии (0)