"честные выборы" и драма средних слоёв во Флоренции

«В рассматриваемый период граждане Флоренции уже хорошо понимали, в чём заключается обратная сторона системы народоправства. Государство-коммуна всё с большим трудом приспосабливалось к быстро меняющимся условиям, советы и коллегии оказывались слишком многочисленными и громоздкими, не могли быстро принимать решения, не гарантировали соблюдение тайны, ослабляли личную ответственность стоящих у власти лиц. Слишком короткие сроки властных полномочий не давали возможность опытным администраторам должным образом проявить себя, способствовали волоките и отказу от реальной  ответственности, создавая тем самым дефицит исполнительной власти. Стали заметны признаки упадка слишком сложной избирательной системы, которая больше не гарантировала от нарушений и злоупотреблений на различных этапах выборов. Кризис проявился в слишком частных ревизиях списков на должности в 80-90-е гг. 14 в., что вызвало недоверие граждан к организации выборов в республике.

Дело особенно запуталось после новой избирательной реформы 1387 г., проведённой с целью предоставления большего количества мест в советах членам старших цехов. Указанный закон утвердил образование дополнительного списка для избрания на должности так называемой «сумочки» (borsellino), куда вошли главным образом жребии с именами представителей олигархических кругов[1]. И Джованни Морелли в мемуарах, и хронист Маркьоне Стефании единодушно одобрявшие меры по ликвидации политических прерогатив простого народа, были в то же время крайне отрицательно настроены против «сумочки», грозившей ограничением избирательных прав и сужением рамок пополанской демократии. И в дальнейшем граждане продолжали проявлять недовольство этим нововведением.

Флорентийский Аноним отмечал, что неурядицы со списками вызывали крайнее раздражение горожан: «Граждане недоумевали при выборе новых приоров, какие из них будут из основного списка, а какие из «сумочки». И это очень порицалось всеми добрыми горожанами, поскольку они полагали, что производить такое разделение между жителями города, и особенно между консортами и родственниками, не может идти на благо государства». Материал жизнеописаний В. да Бистиччи показывает, что это недоверие было хорошо обосновано. Он описывал манипуляции со списками в начале 30-х гг. 15 в., которые предпринимали дорвавшиеся до власти члены группировки Ринальдо дельи Альбицци. «Сумки были закрыты, когда в них содержалось немного кандидатур на пост Гонфалоньера справедливости. От прихода Сан-Джованни было только два имени, одно из которых – имя Бернардо Гваданьи (член враждебной Медичи оппозиции, его прочили на эту высокую должность, чтобы осудить Козимо), который был согласен содействовать тем, кто хотел изменить общественный строй и отрубить голову Козимо Медичи». Манипуляции закончились успехом, почему-то именно фамилия Гваданьи значилась на жребии, вытянутом из сумки, и он вступил в должность. Во время изгнания Козимо Медичи та же самая олигархическая группировка приняла решение о создании ещё одного дополнительного списка кандидатур на должности, «куда попадали не те, кто мог принести пользу государству, а персоны, которых включили туда по желанию секты врагов Козимо».

Недоверие к прежней системе выборов и её девальвация отразились в странных казусах, происходивших в 15 в., о которых с сокрушением писал Джованни Кавальканте: банды «озверевшей молодёжи» похитили списки на старшие должности из монастыря Санта Кроче, где они по обычаю хранились в сейфе, и сожгли их, вызвав существенные осложнения в политической жизни: «Не было теперь никакой самой ничтожной должности, по поводу которой между горожанами не возникали бы споры и перебранки». Но историк удручён не только этим, может, и единичным фактом, но падением авторитета избирательной системы в целом: «Вот как теперь управлялся наш бедный город».

В самом процессе выборов всё большую роль начали играть аккопьяторы (accopiatori) и другие должностные лица, осуществлявшие промежуточные функции в системе избрания. Веспасиано ди Бистиччи рассказывал об именитом горожанине Маттео дир Симоне дельи Строцци, знатном и образованном человеке, занимавшем высокое положение в обществе. Желая стать Гонфалоньером справедливости и зная, что его имя находится в списках, он отправился к аккопьятору, избранному от его квартала, с просьбой внести свою кандидатуру в сумку с жребиями на эту должность и получил согласие. Но представитель избирательной комиссии был тайным противником Маттео Строцци и предал эту историю огласке в Синьории, что послужило причиной изгнания мессера Маттео.

У Веспасиано ди Бистиччи имеются сведения о прямом мошенничестве при голосовании, за что весьма порицал вверенную ему паству флорентийский архиепископ Антонио да Фиренце, выступая в качестве проповедника. Он грозил гражданам муками ада за «утайку бобов при голосовании» с целью не дать возможности набрать нежелательным кандидатурам необходимые 2/3 голосов. «В 1458 г. все видели, что нарушились данные клятвы, и было особенно много случаев сокрытия бобов, а предпринятые меры не приносили результата, и тогда архиепископ Антонио заставил сделать публичные оглашения и оповестить об этом во всех церквах. Он грозил виновным отлучением от церкви. Все оглашённые с церковных амвонов в то время стояли у власти и были очень недовольны мерами архиепископа».

Многие горожане выражали негодование по поводу того, что запутанная система многочисленных советов и комиссий давала возможность одним и тем же людям оказываться у власти. При описании своего родственника Джано ди Джованни Морелли автор воспоминаний Джованни Морелли не мог сдержать тайной зависти к «Джано Большому», который постоянно находился у власти то в качестве должностного лица, то члена какой-либо комиссию

Действительно, с конца 14 в. республиканское правление усложняется созданием всё новых чрезвычайных комиссий, которые запутывали и без того  громоздкую структуру многочисленных советов и коллегий. Отчасти с их помощью пытались восполнить дефицит исполнительной власти, о котором уже шла речь, отчасти навести порядок в избирательной системе, приведённой в хаотическое состояние бесконечными ревизиями списков. В 1387 г. была создана «Балия 70» для рассмотрения и решения назревших вопросов внутренней политики, срок полномочий которой постоянно продлевался. В 1391 г. была образована «Балия 8» для проверки списков 1382 и 1391 гг. Джованни Морелли осуждал созданную в 1393 г. «Балию 81», призванную отрегулировать списки на должности от 1382 и 1391 гг. Эта Балия избиралась на 5 лет, но срок её полномочий продлился до 1404 г.

Автор Ricordi считал её создание шагом на пути к попранию демократических прав граждан. Он писал: «Она предварительно рассматривала  любое предложение, поступавшее в приорат, и решала, на какую комиссию его вынести. Она принимала все важные решения, касающиеся обеспечения войск и выборов». Из этого высказывания видно, что «Балия 81» явно претендовала на роль диктаторского органа власти – «комиссии комиссий» и присвоила себе много  иных полномочий, помимо контроля над избирательными списками.

Не только Джованни Морелли, но и другие флорентийские граждане, осознавая, что чрезвычайные органы начинают играть в государстве всё большую роль, склонны были относиться к ним настороженно и отрицательно. Флорентийский Аноним осуждал действия «Балии 10» за злоупотребления и указывал на бесконтрольность этого органа: «Комиссия 10» должна была решать с приорами и Гонфалоньером справедливости, как нужно тратить государственные средства, и они вкладывали их туда, куда хотели, и тому, кому хотели». Он же описывал яростные споры при избрании этой коллегии, в которых воля народа пыталась противостоять желаниям правящих олигархов: народ протестовал против её избрания, подавая петиции в Синьорию, высказывал своё мнение через специально избранных от кварталов депутатов. Веспасиано ди Бистиччи в таком же духе оценивал деятельность «Балии 33», основанной в 1433 г. по инициативе представителей правящей олигархии для очередной проверки списков и контроля над внутриполитическими делами.  Мессер Пала Строцци делал всё, что мог, чтобы комиссия эта не была создана, поскольку понимал, какой вред она может принести, сосредоточив большую власть «в руках граждан неразумных и гневливых, разрушительную волю которых потом невозможно будет остановить». Он не ошибся в предсказаниях: этот орган на самом деле нужен был как центр борьбы  против Козимо Медичи, которую он и возглавил, пуская в ход все средства борьбы вплоть до призыва горожан к оружию. Автор биографий также отмечал тенденцию к сужению рамок непосредственной демократии: чем больше создавалось чрезвычайных комиссий, тем реже народ собирался на парламенто (народное собрание по кварталам), поскольку вновь образованные коллегии не могли допускать, чтобы у них требовали отчёта в израсходованных средствах и результатах деятельности, «Балии» часто прибегали к насильственным диктаторским методам власти. Они укрепляли позиции олигархии и способствовали формированию патрициата тем, что давали возможность одному и тому же кругу фамилий  постоянно пребывать у власти: представители правящих кланов выходили из одного совета по окончании срока полномочий и тотчас же входили в новую «Балию» или подобный ей орган.

На фоне всё большего сужения избирательной системы и возрастания значения чрезвычайных комиссий обособлялся слой правящей элиты, превращаясь в патрициат. Признаком его складывания стало создание кадастра «Привилегированных» (Beneficiati). В 1429 г. был составлен этот особый список, и если кто-нибудь, чьё имя вытягивалось из сумки, отсутствовал или пол4учал отвод, то его заменяли кандидатурой из кадастра «Привилегированных». Указанные изменения начинали оправдывать утверждение: «15 век был периодом во Флоренции, когда народное правление являлось таковым только по названию». При таких обстоятельствах победа семейного клана над коммуной становилась неизбежной.

Итак, можно констатировать, что в обыденных политических представлениях средних слоёв граждан Флоренции, отделяющих себя от «ремесленников» и членов младших цехов, но не входящих в состав патрициата, возникает понимание нового, мучительного для них противоречия. Оно ставило Джованни Морелли и ему подобных в очень неустойчивую позицию. С одной стороны, они не желали допустить правления чомпи и преобладания младших цехов, поэтому открыто ратовали за сужение рамок прежней демократии, тем самым поддерживая наступление олигархии. В какой-то мере  они даже приветствовали установление нового политического режима, уповая на то, что он сможет гарантировать им внутриполитическую стабильность. С ним связано было и успешное решение внешнеполитических задач – противостояние миланской агрессии Висконти и овладение Пизой и гаванью, столь необходимой для их торговой экспансии. Но с другой стороны, их насущная политическая потребность состояла в том, чтобы сохранить традиционные республиканские устои. Отсюда проистекала негативная реакция на слишком открытое попрание демократических порядков как коллегиями с чрезвычайными полномочиями, таки отдельными личностями, приобретающими значительное влияние в управлении городом. Они безуспешно пытались найти «золотую середину», которой в данной ситуации просто не могло быть.»

Краснова И.А. Политические настроения в обыденном сознании граждан Флоренции в конце 14-первой половине 15 века // От средних веков к Возрождению. Сборник в честь профессора Л.М.Брагиной. СПб.: Алетейя, 2003. С.52-57.