Круглый стол по проблемам ИТЭФ (вторая часть)

http://www.polit.ru/article/2012/03/22/itef2/

Андрей Ростовцев: Я хотел бы немножко структурировать для упрощения ситуации. Что такое ИТЭФ? Я бы выделил четыре важных категории, их я буду перечислять по возрастанию их важности и приоритетности. На самом базовом уровне лежит инфраструктура. Это здания, помещения, лаборатории, связь, дороги, коммуникации. Следующим в моей иерархии стоят уникальные приборы, созданные или закупленные установки. Слой наукоемких железок, если можно так выразиться. Затем, третьим слоем идут сотрудники, люди.

Извините меня за цинизм, но над людьми есть еще более высокий слой – это научная атмосфера, которая создана за многие годы. Что это такое? Туда входят и традиции, и научные школы, и взаимосвязь между учеными. Одним словом, это научная атмосфера. Таковы четыре важные категории в порядке возрастания их важности.

Теперь мы сталкиваемся с конфликтом интересов. Что такое ИТЭФ для внешнего покупателя, пользователя? Все мы помним, что ИТЭФ рассматривался как строительная площадка, в частности, для Росатома. То есть, был ценен базовый инфраструктурный слой: территория. Тот этап мы проехали, Росатом махнул рукой, какое-то время мы жили, сохраняя ту научную атмосферу, которая важнее всего и нас подпитывает.

С чем мы столкнулись сейчас? Я вижу проблему в том, что теперь на уровне понимания или идеологии Курчатовского института, важность переместилась на ступеньку вверх. Теперь ценятся приборы и оборудование. Мы знаем, например, Гатчина, ПИЯФ, там есть главный прибор – реактор ПИК. То, что на нем скоро не будет людей, которые будут на нем работать, так говорят сами сотрудники, это уже мало кого интересует. Важен прибор, он построен и работает.

Павел Пахлов: Ну, насчет работает…

Андрей Ростовцев: Точнее пока он не работает, но, тем не менее, считается, что надо вложить еще немного денег и он заработает. Непонятно, для кого.

Идеология господина Ковальчука такова: сделаем идеальный прибор – ученые и атмосфера сами появятся.

Именно это было, с моей точки зрения, опять же я говорю только за себя, идеей сделать главными направлениями в ИТЭФ тяжелые ионные исследования и ядерную медицину. Оба этих направления жестко привязаны к железкам, они привязаны к ускорителю, который сгорел неделю назад.

Дальше унизительное отношение к людям: тема зарплат, жесткая бюрократизация всего и вся, запрещение командировок, общений. Эта категория – человеческий слой – совершенно не рассматривается. И уж совсем нет разговора о какой-то атмосфере. Это что-то такое эфемерное для Курчатовского института, они не хотят даже об этом говорить.

Павел Пахлов: Можем им это непонятно.

Александр Горский: На самом деле, был разговор с зам директора Курчатовского института Олегом Нарайкиным, в этом месте было полное непонимание, что такое научная атмосфера. Я пытался ему рассказать, что в ИТЭФе довольно специальная атмосфера, которая позволяла выстраивать взаимоотношения между людьми и администрацией.

Борис Долгин: Неужели в ответ спросили о химическом составе воздуха? (Смеются)

Александр Горский: Нет, просто в его глазах было видно непонимание.