Русский Ганелон

История имен бывает весьма и весьма. Вот было во Франции распространённейшее имя - как бы Иван или, прямо сказать, Жан. Было этих самых Ганей чуть не через одного мужеска полу мужика, и были среди них всякие - смелые, хитрые, честные и даже богатые. А потом писатель роман написал и понадобилось ему имя для рыцаря-предателя. И назвал он своего персонажа Ганелоном. Того не сообразил писатель, что вокруг Средние века и книг мало. Роман раз в сто лет сочиняется, потом все столетиями читают. И как пошло, как распространилось - и стало неприятно называть детей именем-то таким, про которое все знают: Ганелон-предатель. И исчезло имя, так и осталось только в старых-старых временах и в старом романе.

У нас между тем тоже проживал один писатель, который, ввиду скончания Средних веков, вынужден был восполнять дело большим талантом. И этот писатель написал своё произведение, Капитанскую дочку, где рассказал о вещи страшной и позорной, о Пугачевском бунте. Ну, это как если написать роман о Ходорковском и преподнести в дар государю. На-кося, почитай и дозволь печатать. Что делать, нравы были ужасные. И в том романе есть такой исторический персонаж. Единственный на всю Россию дворянин, предавшийся Пугачеву. Испугался повешения, ибо вешал радетель за народ и баб, и мужиков, и дворян с женами и без жен. Ну вот и испугался офицер, и пошел служить Пугачеву. О том и писатель написал в своей книге - да история-то была громкая, её, в общем, знали.

Однако тут начинаются всякие извивы сюжета. Нет чтобы честно - раз, и голову долой, так нет. Автор офицера того назвал выдуманной фамилией, созвучной в общих чертах и на ту же букву, но другой. Так что классическое произведение, которое прочитали все - не содержит имени предателя, а с другой стороны, и в обществе к фамилии было иное отношение. Там ведь как было?

Приехал из-за границы служить на русскую землю мужик - ну так чего же, мало ли, все приехали, кто когда. Иные так и вовсе прямо тут жили, ну да что об этом говорить. Приехал мужик из Польши и преподавал в Академии наук. Сына родил, так и того в той же академической гимназии выучил. Сынок-то буен получился. А как служил он в охране императрицы - так у него дуэль случилась с сержантом Орловым. Потом-то Орлов тот взлетел высоко, а в тот миг отвлекся: во время дуэли его кто-то возьми и окликни, Орлов дернулся, повернулся - и получил саблей в рожу, так что всю жизнь потом улыбался половиной лица. За то буйного сынка-то из всяческой императрицыной охраны поперли и в Оренбург наладили служить. Мол, коли такой горячий - охолони.

Ну, а этот горячий хлопец не будь дурак и родил там трех сынов. Его потом еще жизнью помотало, он умудрился влипнуть в историю с Петром III. Его в числе убийц царя Петра III считали, вместе с Алексеем Орловым. То ли сам душил, то ли ноги держал, то ли других сговаривал, но где-то рядом был. Трудно судить, однако, может, и не убивал. Отсидел месяц в крепости, но был оправдан и в возмещение даже как бы и награжден чином. Награжден за моральные травмы от неверного обвинения, как невинный по сути человек.

И у этого горячего деятеля детки - вот один из его сынов и есть тот предатель, что служил да и попался, но у него же и браться были. Предатель потом попал в руки царские, был осужден - на ссылку. Не убит, отправлен в ссылку. Ну и то сказать - он же сам от Пугача-то бежал, сам сдался. Однако позором, говорят, его окружили: солдаты-конвоиры - и те с ним не разговаривали, а дамы так краем платья задеть стеснялись этакую пакость - дворянин предал, вору предался. Отправлен, значит, в ссылку и там в горести умер. В Туруханске житье худое, однако 25 лет он там прожил, чего ж не жить-то, коли сослали.

Но детей оставили, и ничего - вполне себе дети карьеру сделали. А братья его так себе и жили и служили, хоть и в невысоких чинах. Кто землемером, как в отставку из пехоты вышел, кто кассиром и на почте. И тоже сына родил, так тот вообще генералом стал. У того генерала был внук, музыку преподавал, дело хорошее - музыке деток-то учить, отчего и не поучить. А у того музыканта сынок тоже родился, и пошёл по всякому зоологическому делу, и хорошо пошёл.

Укрепился в Питере и в университете там занимался насекомыми, написал совершенно потрясающий учебник морфологии насекомых, которому в определенным смысле замены нет. Был он большим специалистом по окрасе бабочек, написал уникальную работу о том, как окраска развивалась в разных семействах - тема эта загадочная и трудная, так что работа эта долго оставалась во всем мире на особицу, издалека только пальцем показывали - о? ого, брат, так-то.

И про этого ленинградского ученого тоже легенду рассказывают. Мол, в начале войны нашей поначалу непобедоносной плохо было с маскировкой и Сталин рыком рычал, чтобы наши аэродромы замаскировать и танки по умному покрасить, а нету никого. Ну, как всегда. И нашли того профессора в блокадном Ленинграде едва живого и прям в чем был, в тряпках рваных на самолет и к Сталину, и он прямо не сходя с одра своей болезни всё сообразил и придумал, и смог очень быстро составить все планы всех рисунков и наладить всяческую маскировку. За это, говорят, его даже не убили. Напротив - позвал его к себе Сталин и проси что хочешь, говорит. Как в сказке и положено. На что профессор-герой и отвечает: мол, ничего мне не надобно, а только кафедру энтомологии в университете закрыли, непорядок, вертайте взад мою кафедру, а более мне ничего не нужно. И вернули, кафедра имеется. Вот ведь рассказывают люди, это ж надо.

Но это всё пустяки. Мало ли чего было, и не такое было, и чуднее истории бывали. Что тут странного? Что в самолете привезли? Что справился? Да ну, таких историй только давай-навались. Хотя, может, и врут. Может, было всё то же самое, но только с другим человеком, с другой фамилией. Это ж не мешает, всё равно этот в самом деле был отличным энтомологом и великую книгу написал. Ну и сына родил, как у них было принято, тот подводником плавал на Северном флоте, командир подлодки, пока в запас не ушел.

Интерес-то в том, что фамилия не испортилась.

А имя вполне осталось, самое хорошее имя у того пугачевского офицера было, самое, можно сказать, правильное.