неповторимое

Мысль не пытается тематизировать неповторимое, опасаясь связываться со столь ненадежной категорией.
Меж тем можно отыскать вполне четкие классы неповторимых явлений.
Чудо во всём тумане внезаконных значений.
Уникальность, близнец научно-утвержденной универсальности. Они всегда выручают друг друга.
Индивидуальность, в мильоне оболочек хранящая тайну Я. Но тысячи вуалей показывают, увы, только повторы.
Случайность, упирающаяся ногами в редкость и частоту.
Миг, парень быстрый и обычно неприметный. Никогда его не дозовешься, когда нужен, а так, стоит перестать на него обращать внимание - маячит за каждым углом.
Автор, тот самый, что отдаленным потомком исходит из акта творения, за руку переводя небытие к бытию.
Творчество, из большой семьи невнятных значений - новь, новизна, новаторство и прочие неухоженный неологизмы.
Один знакомый лингвист, хмыкнув, указал на имена собственные в противовес нарицательным. Однако, будучи спрошен, все ли Наташи ему равно неразличимы - удалился.
Кант, конечно, решил проблему своеобразно: о вещи в себе знать не можно, одна она такая уникальная, все вещи в великом своем множестве такие уникальные или они все в великом множестве друг похожи на друга, как враг на врага.
Личность, которую, как утверждают, можно повторить то ли веселым близнецом, то ли кроткой овечкой. Злые языки говорят, что даже несколько идентичных овечек в сумме не составят одной личности. Ну, это со зла.
Кроме злых языков есть также и жадные. Эти говорят, что неповторимое - также и неотторжимо и несообщимо. Потому ищут, не могут найти. Взвешенные умы объясняют, что потому и не могут отыскать, что неповторимо и несообщимо, то есть неотторжимо... Но кто же слушает взвешенные умы. Висят себе и висят.
Умы государственные не склонны к запутыванию в пустяках и решают проблему штампом: паспорт и иное приравненное к нему удостоверение есть неповторимое. Несдержанные умы в этом месте плачут, а умы экономические оживляются и вспоминают о деньгах.
Несдержанные умы предпочитывают сквозь всхлипывания сообщать, что неповторима - любовь. Правда, они же говорят, что любовь присуща разных индивидам и тем самым присутствует во многих экземплярах, каждый из которых уникален по отношению к прочим и уникален как представтель класса уникальных явлений - ко всем явлениям повторяющимся. Дальше разобрать ничего решительно невозможно.
Деловые умы заняты не столь фундаментальной, но много более практичной проблемой - псевдоуникальностью и воспроизводимой неповторимостью. Сюда относятся проблемы шифра, кода, мистификации, подбора вариантов, невариантного кодирования, молчащих последовательностей, универсального ключа и обмена мифического универсального ключа на совсем не универсальный, один, но зато нужный в данный момент для вот этой расшифровки.
Методологичесие умы утверждают, что неповторимо решительно всё, а вот категория повторяющегося основана на систематической ошибке наблюдения. И только благодаря этой ошибке и возможны все воспроизводимые технические эффекты, машины и проч. Умные умы стараются не подпускать методологических умов к машинам, чтобы те чего не испортили, раз оно пока работает.
Умы анархические полагают неповторимость категорией операциональной и временной. Пока не надо различать - ну так и не различают, не повторяют и полагают уникальным или, напротив, массовидным. А если надо будет различить - тут же прекрасным образом всё, что надо, различат, идентифицируют и возьмут кого надо. С умами анархическими молча соглашаются умы государственные. Прочие стараются держаться подальше от этого согласия.
Умы экзистенциальные резонно указывают на разрушение и смерть как критерий уникальности. Если можно нечто заменить равноценной заменой - так оно и неуникально и повторимо. А то, что казалось повторяющимся и даже занудным, может в одночасье помереть, отчего вдруг мертвенная проба удостоверяет уверенность в неповторимости. С экзистенциальными умами лучше не спорить. Они правы, особенно когда грозят опыт поставить.
Умы радикальные утверждают, что изначально всё похоже до неразличимости. И лишь история утрат и повреждений, ранений и потерь наносит уникальный узор на никому не нужную неразличимость ядер. Чем больше увечье, тем уникальней результат, говорят радикальные умы. Злые возражают им, спрашивая, повреждены ли умы радикальные в достаточной степени или они согласятся полностью и без возражений с умами злыми. Одно из двух.
Умы историзирующие говорят об уникальности как палимпсесте. Обыденные события и закономерные повторения накладываются друг на друга, повреждая предшествующие слои, запечатлеваются неполно и с ошибками, затирая предшествующие записи и в то же время своими новыми напластованиями сохраняя оставшееся под ними, и вот эта последовательность обыденностей и является уникальной, неповторимой. Легко видеть, что историзирующие умы говорят то же, что умы радикальные.

«Есть ли где равный Джедефхору? Есть ли подобный Имхотепу? Нет ныне такого, как Нефри или Ахтой, первый среди них. Я назову еще имена Птахемджхути и Хахаперрасенеба. Есть ли схожий с Птаххотепом или Каиросом? Мудрецы предрекали грядущее, — все, исходившее из уст их, сбывалось».
Автор папируса Честер-Битти IV
«Гни спину перед начальниками своими, и будет процветать дом твой. Когда не сгибается рука для приветствия, плохо это для противопоставляющего себя таким образом начальнику».
«Скрывай свои мысли; будь сдержан в речах своих. Да скажешь ты нечто значительное, пусть скажут знатные, которые услышат тебя: „Сколь прекрасно вышедшее из уст его!“»
"Если встретишь ты спорщика в ходе спора, властного, более значительного, чем ты, сложи руки свои, склони спину свою, не пеняй ему, не будет он равновелик тебе"
"Не строй планов, будучи человеком"
«Поучение Птаххотепа» http://www.egyptology.ru/reader/ptahhotep/Ptahhotep_1-9_%2815-05-08%29.pdf