"Наша шагреневая кожа - это наша проблема. Нам ее решать"

...Есть такой метод – оценка хромосомных аномалий лимфоцитов при их индукции к митозу ex vivo путем добавления митогенов (чаще всего фитогемаглютнина– ФГА). Результаты при этом часто получают такие, что только абсолютная их «повседневность», привыкание к ним как к банальной «очевидности» не дает возможности задать вопрос – а как такое вообще может быть? Вот достаточно типичный (хотя и весьма яркий) пример. Кариотинировали детей, имевших врожденные пороки развития, отцы которых работали ликвидаторами на Чернобыльской АЭС, самих этих отцов, а также матерей (к Чернобылю отношения не имевших).

У матерей гипоанеуплоидные анофазы составляли в среднем 6,9% (что вообще-то выше обычной величины принимаемой за «норму»); у отцов-ликвидаторов гипоанецилоидные метафазы составляли 36,8%; у детей – 36%. Но это в среднем. А у четырех детей число гипоанеуплоидных метофаз превышало 50% их общего числа [Чернышев и др., 2001]. И никто не задает вопрос – как вообще могут жить люди с такими поражениями генетического аппарата? Ведь если такое имеет место в клетках, доступных для анализа, то такое же должно быть и в остальных клетках организма. Так как могут существовать даже очень короткий срок люди, у которых больше половины (!) клеток представлена фактическими леталями? А они живут...

В биологии все удивительное и при сравнении с неживой природой невероятное. И если мы этого не замечаем, то только потому, что во-первых сами живые, а во-вторых настолько ко всему этому привыкли т.к. находимся и в и вокруг такого удивительного с момента рождения, всю последующую свою индивидуальную жизнь. Во всем этом удивительном пребывали все поколения наших предков, пращуров, предшествующих видов. Но имеется одно состояние живого, которое пока даже не то, что не понято, а уже вообще не укладывающиеся ни в какие представления. В любых представлениях такому нет места потому, что быть такого не может ни в живом, ни в неживом. Это – анабиоз.

Функционально, оно, вроде бы и понятно. Природа планеты Земля разнообразна. На большей части поверхности планеты разнообразие дополняется еще и сезонностью. Сезонность же в очень обширных областях такая, что в ней живые существа после “зарождения жизни на Земле” (появления, возникновения, создания и т.д.), в силу своих ограниченных на то время возможностей, существовать не могли. Да и локальных перепадов (высыхания, выедания, перегревания и т.д.) хватало даже в самых уютных для жизни того времени участках... Началось приспособление. Хорошие условия – спеши жить. Плохие – переходи в состояние, в котором можно затаиться, дождаться опять хороших условий и т.д. Очень все стройно и «в общем» логично.

Только в реальных, даже для сезонности или локальности, условиях, при практически полном высыхании и т.д. «жизни» в таких, впавших в глубокий анабиоз объектах, с точки зрения всех существующих представлений о жизни, нет категорически. Нет никаких признаков метаболизма, обмена веществ, энергии. Нет никакой «формы существования» белков, нуклеиновых кислот и т.д. А если всего этого нет, так нет и существования. Имеется некое пребывание, в состоянии которого имеется нечто по всем (!) своим проявлениям не отличимое (в этом состоянии) от камня, кристалла сложного соединения, метеорита и т.д.

Нет свойств живого – какая же это жизнь? Так нет же. Появились подходящие условия и семена начали прорастать, тихоходки хоть и тихо, но перемещаться, лишайники – расползаться и т.д. Так что же это за жизнь, когда она то жизнь, то не жизнь. Оставалось только сослаться на непередаваемые способности эволюции, которая «все может» и, в подтверждение, еще раз восхитится на действительно немыслимым разнообразием форм жизни составляющих Биосферу. Звучит не убедительно, но разнообразие место имеет, и как-то анабиоз маскирует. Если бы этим все и ограничивалось!

С началом становления Ноосферы начался расцвет технологий: цепочки искусственно реализуемых законов природы... И постепенно начали возникать события невероятные, на которые не обращают внимания только в силу могучего защитного механизма психики – восприятия всего, как обыденность. Оказалось, что технологически, можно организовать даже не глубокий, а практически абсолютный анабиоз для клеток и тканей организмов, для которых анабиоз, по всей биологии таких организмов, абсолютно исключен, т.к. «природой» не предусмотрен. Для человека, это его клетки соматические, включая стволовые, репродуктивные, некоторые ткани, эмбрионы (на ранних стадиях) и т.д.…

Возникает внутренне противоречивый в рамках существующих представлений парадокс. Живое отличается от неживого своими проявлениями, свойствами. В глубоком анабиозе (например в жидком азоте) никаких таких свойств, никаких проявлений нет. Стало быть нет жизни. Если нет жизни, то она самозародиться, да еще сложной, форме не может. А она, при соответствующем размораживании, возрождается. А из замороженного эмбриона человека, в конце всей технологической цепочки, рождается абсолютно полноценный, неотличимый от не находящегося в полном анабиозе («неживого») индивид.