Мацей Гурный. Великая война профессоров. Гуманитарные науки (1912-1923 гг.)

"Божидар Езерник, анализируя записки путешественников из западных стран по Балканам, обращает внимание на один из наиболее выразительных примеров подобной эволюции взглядов [радикальной смены черт, приписываемых тому или другому народу]. Вплоть до XVIII в. при описании турок постоянной критике подвергалось их чрезмерное внимание к вопросам гигиены, которое в лучшем случае удивляло и потешало приезжих. Этот мотив впоследствии исчезает, а вместо него появляются не менее неодобрительные описания восточной нечистоплотности. В турецких обычаях за это время не произошло существенных перемен. Изменился лишь угол зрения смотрящих".

Мацей Гурный, op.cit. СПб: Европейский университет, 2021. С.26.

[Книгу крайне рекомендую. В 1993 г. время Сергей Викторович Кара-Мурза написал одну из немногих своих книг, которую стоит прочесть "Интеллигенция на пепелище родной страны", где показывал что отринувшая советские ценности интеллигенция подливала бензин и таскала хворост в огонь межнациональных конфликтов, вспыхнувших сразу же, как эти ценности были публично поставлены под сомнение. Проф. Гурный показывает, откуда это взялось - как буржуазная интеллигенция, гуманитарная и естественно-научная (филологи, антропологи, врачи, географы, не говоря уж о философах) из соображений патриотизма и национализма думала послужить своей стране или национальному движению, возвеличиванием "своих" и унижением "чужих", поднимая градусы самообожания и ненависти через культивирование аргументов "от" расизма и ксенофобии.

Среди прочего, он подробно описывает как учёные из воюющих стран в ПМВ насиловали реальность, "доказывая" что именно они белые европейцы, а их противники - "монголы" и "азиаты". То же самое делали деятели нацдвижений, пытавшихся создать собственное государство - польские, чешские, украинские и пр. самостийники. Получалось не очень, этой пропаганде не то чтобы верили, но она имела ядовитое следствие - межнациональные различия между разными европейскими нациями стали восприниматься как расовые, связанные с "кровью", а не культурой (евреев считали "азиатами" и "низшей расой" и до того). Что здорово облегчило последующую фашистскую агитацию, особенно в Центральной и Восточной Европе.

Немногие исключения, отторгавшие эту паскудную деятельность, делали это в силу социалистических или либерал-прогрессистских взглядов (лингвист Иван Александрович Бодуэн де Кортунэ, врач и физиолог Георг Фридрих Николаи, астроном Вильгельм Фёрстер, физик Альберт Эйнштейн, философ Отто Бук), но они были как жемчужные зёрна в известной субстанции. Важно, что речь идёт не о примитивных пропагандистах, а о крупных учёных, внёсших огромный вклад в "свои" дисциплины, воспитавших учеников в разных странах - включая те, которые учили ненавидеть (но и заразивших их той же болезнью).

Гурный изящно показывает, что ни для кого из них не отделить собственно научные свершения от производства "патриотических" лжи и ненависти, оно и понятно, человек целостен. Подобное производство было характеристикой (а усилиями правительств, кроме российского, и идейных движений, кроме социалистических) стало характеристикой целого социального слоя, совмещавшего производство объективного знания с отравлением общественной атмосферы расистскими, сексистскими, ксенофобными мифами. Ситуация стала меняться лишь после 1945 г.; и когда начинают говорить о европейской культуре (цивилизации), следует помнить, что всё вышеописанное - её корни и интегральная часть, чтобы не обольщаться.]

Вот он рассказывает о доброй старой Европе, где ещё не было политкорректности:

«Германия оказывала влияние на ученых этого региона не только посредством литературы (ввиду отсутствия существенных препятствий для распространения знания, в этом отношении у стран Западной Европы шансы были равные), но и путем непосредственного контакта учителя и ученика¹. Как показывает Витольд Молик, количество иностранных студентов в немецких университетах систематически росло вплоть до начала Первой мировой войны ив 1912 г. превысило 8% от общего числа студентов². Более 70 % иностранных студентов прибывали из трех стран: Россия, Австро-Венгрия и Балканские страны. Германия привлекала их не только высоким качеством образования, но и относительно низкими расходами на проживание (намного ниже, чем в Англии или во Франции) и — до определенного момента — отсутствием бюрократических барьеров при зачислении в учебные заведения. Эти же факторы усиливали привлекательность австрийских учебных заведений, которые благодаря общему языку охотно приглашали немецких ученых.

Иностранные студенты немецких университетов сталкивались с совершенно иногй традицией взаимоотношений между и учеником. Многие подмечали, что немецкие профессора относились к студентам намного либеральнее, чем преподаватели на их родине¹¹⁸. Ситуация могла осложниться, если преподаватель был сторонником националистического движения, однако даже среди них были те, кто умел отделять свои политические взгляды от научных. Вполне позитивные воспоминания о популяризаторе дарвинизма [а также сугубом расисте, евгенисте,] и одном из вдохновителей движения фёлькише Эрнсте Геккеле сохранились в трудах выдающегося румынского биолога Григоре Антипа³.

Григоре Антипа

Несколько иные впечатления остались у славянских учеников двух профессоров, чей вклад в науку о расах сложно переоценить, — археолога Густафа Коссинны и географа Альбрехта Пенка. Юзеф Костжевский, ученик Коссинны, много лет спустя вспоминал, что этот «певец древней германской культуры» был прекрасным преподавателем, гораздо лучше, чем профессора Ягеллонского университета.

Густаф Коссинна

В то же время на лекциях, невзирая на присутствие польских и болгарских слушателей, он мог позволить себе высказывания в духе:

“Jetz werden wir die slawische Kultur oder vielmehr die slawische Unkultur behandeln”

(«Сейчас мы рассмотрим славянскую культуру — или, если быть более точным, славянское бескультурие»).

Практически в тех же выражениях отзывается об Альбрехте Пенке, немецком профессоре географии и геологии, югославский антрополог Нико Жупанич:

«Пенк в Университете в Вене оскорблял своих слушателей-славян... саркастическими замечаниями о славянах»."

Мацей Гурный, op.cit. C.53-55.

Альбрехт Пенк
Впрочем, подобные унижения лишь иногда толкали слушателей к оппозиции расизму/национализму, предполагавшим построение иерархий своего и окрестных народов, так чтобы свой оказался как можно выше, а соседние — ниже, особенно те, с которыми происходит борьба за влияние и территорию. Как и армейская «дедовщина», расизм и национализм передаются социальной трансляцией. Выучившись у профессоров, бросавших им оскорбления на лекциях, их бывшие ученики углубили сам подход, и немедленно применили его в своей стране, в том числе нашли «низших» из окрестных народов.

«Контакты с немецкой или австрийской наукой иногда бывали болезненными, но тем не менее в последние десятилетия XIX в. интеллектуалы из Центральной и Восточной Европы все чаще обращались к исследованиям немецких ученых. В частности, перенимались [расистские] идеи, связанные с изучением национального характера [и предполагающие обоснование низшести «своих» нацменов]. Эти идеи, которые всегда распространяются быстрее, чем цивилизационный прогресс, успели укорениться во всей Европе. Ни сама тема, ни националистические настроения профессуры никого не удивляли. Гораздо важнее выло само ноу-хау, новый язык, служивший для выражения этих идей. По мнению Бенедикта Андерсона, не само по себе конструирование этнорасовых классификаций, а скорее их квантификация была характерна для последних десятилетий XIX в.

Зигмунт Бауман в этом контексте пишет об «интронизации знаний», используемой для того, чтобы оправдать различные формы социального неравенства¹²⁴. Без сомнения, в глазах Пенка или Коссинны студенты-славяне относились к подчиненной социальной группе, и, как мне кажется, здесь будет излишне приводить другие примеры пренебрежительного отношения немецкоязычной группы к славянам или к жителям Восточной Европы в целом. Великая война предоставила возможность изменить эту ситуацию».

Там же.

И вот большой кусок из книги Гурного, про построение расовых иерархий в каждом классовом или национальном конфликте, в данном отрывке у финнов или поляков. Отсюда берёт начало созданное американским политическим публицистом, расистом и евгенистом Лотропом Стоддардом (имевшим все регалии учёного - PhD по истории, член научных ассоциаций историков и политологов, член академии политических наук, хотя и не занимавшийся исследованиями, а компилировавший из тех тезисов, что описывает Гурный) и усвоенное гитлеровцами понятие "недочеловек"

Лотроп Стоддард

И да, книги Стоддарда издаются и продаются в современной России, притом что он считал русских недочеловеками, а расовые иерархии (в диапазоне от социального расизма до расизма просто) постоянно используются Западом против нашей страны и для обеления украинского фашизма, по общему мнению неонацистов Европы-Америки «защищающего белую расу» от «финно-угров» с «бурятами» (его подспудно проводят и майнстримные издания, что лишь иногда вызывает возмущения).

«Удивительно, что даже окончательное, унизительное поражение Германии не заставило их отказаться от расовых теорий. Вместо этого немецкие авторы начали искать следы арийско-германского происхождения среди военных и политических лидеров держав-победительниц. Таким образом, после 1918 г. оказалось, что обладателями чистокровного арийского происхождения, а также «благородной» продолговатой и узкой формы черепа были не только Гинденбург и Людендорф, но также Жоффр, Фош, Ллойд Джордж и Вильсон. С другой стороны, немецкие авторы как во время войны, так и после ее окончания неоднократно подчеркивали тот факт, что исключительное мужество и героизм, присущие арийцам, не только возвеличивали их славу, но и подвергали их множеству опасностей. Отто Хаузер проиллюстрировал это утверждение наблюдениями, полученными, по его словам, лично на полях сражений Великой войны. В то время как среди погибших на передней линии фронта было значительно больше расово ценных блондинов, брюнеты отсиживались в тылах. Эта расовая разновидность Dolchstoßlegende, в основе которой лежало обвинение евреев и других представителей неарийских рас в предательстве, достигла пика своей популярности более десяти лет спустя.

Продолженипе следует

Примечания