Продолжение. Начало в предыдущем посте
Акцент на различиях в биологическом качестве поляков и русских не решал, однако, ключевой антропологической проблемы поляков — «монголизированности». Одним из центральных мотивов этого дискурса оказалось популярное отождествление долихоцефального строения черепа с германским происхождением, которое позволяло археологам выдвигать предположения о первоначальном этническом происхождении населения спорных территорий. Эта тенденция установилась в археологии в конце XIX в. и распространилась также на объяснение происхождения других находок.
Специалисты старались установить этническую принадлежность исторических памятников материальной культуры, которые, в свою очередь, должны были служить доказательством автохтонности определенной этнической группы на спорной территории. Такой подход часто использовали французские археологи при описании находок при раскопках на территории утраченных Эльзаса и Лотарингии1.
В 1880 г. при довольно неприятных обстоятельствах с новой научно-исследовательской тенденцией познакомились и польские археологи, принимавшие участие в XI конгрессе немецкого Антропологического общества в Берлине. Подготовленная поляками выставка артефактов, найденных на польских землях и представленных как материальное свидетельство славянских поселений, была истолкована немцами как исторический памятник коренных германских поселений на этих землях2.
При этом связь с предполагаемыми предками воспринималась в буквальном смысле слова [сейчас этого держатся лишь майданаци, выводящие украинцев из «трипольской цивилизации»]. Ведущий представитель националистического течения в археологии берлинский профессор Густаф Коссинна (о мировоззрении которого можно получить представление из приведенного ранее отрывка из воспоминаний Костжевского) полагал, что
«наши предки, время которых уже давно миновало, передали нам не только плоть и кровь, но и свои идеи, свой дух и характер»3.
Согласно трактовке Коссинны, война длилась тысячелетиями:
«Германцев, которые имеют за плечами уже несколько тысяч лет культуры... нельзя называть народом варваров, даже если так поступают римляне или же их прямые наследники - романские народы, среди которых с особенным удовольствием эт делают современные французы»4.
В то же время Коссинна придерживался крайне радикальны взглядов на вопрос разделения древних германцев и славян. Даже представленная Людвигом Вильсером теория, согласно которой индогерманские изначально славяне утратили свое долихоцефальное строение черепа из-за примеси азиатской крови, имела, в сравнении с концепцией Коссинны, достаточно либеральное звучание. Коссинна уже в конце XIX в. утверждал, что славяне отделились от индогерманской ветви еще в доисторические времена, в результат чего отставали на целое тысячелетие в своем цивилизационном развитии5 и, несмотря на свое дальнее родство, с точки зрения дух: и культуры были полной противоположностью германцам. Именно поэтому логика предписывала все следы материальной культуры, обнаруженные во время организованных Коссинной раскопок в Центрально-Восточной Европе, приписывать «настоящим» индо-германцам, а не славянам6.
Следовательно, поляки должны были определить свое отношение к теории, согласно которой представители исходной нордической расы имели долихоцефальное строение черепа и были германцами. Здесь польские исследователи [скорее, политтехнологи, «исследованием» эти упражнения в речевой изворотливости сложно назвать] использовали несколько стратегий Юлиан Талько-Гринцевич и Эдуард Богуславский в своей критике концепции «берлинско-австрийской школы7» подчеркивали автохтонность славян на польских землях, решив заодно проблему преимущественного распространения «брахицефалов» в центральной и южной части польских земель. По мнению Талько-Гринцевича который основывался на современных ему исследованиях Франца Боаса, на протяжении веков у большинства жителей Центрально-Восточной Европы произошло изменение формы черепа.
Юлиан Талько-Гринцевич
Продолговатые черепа, найденные во время раскопок в Польше, принадлежали не германцам, а первым арийским славянам — долихоцефалам8. Со временем среди славян все большее распространение стал получать брахицефальный тип, представители которого, как отмечал Талько-Гринцевич в своей работе, «отличались высокими репродуктивными способностями, быстро усваивали чужую культуру и производили собственную, с легкостью ассимилировали чужеродные в этническом культурном плане элементы, иногда даже в первом поколении»9.
Ян Чекановский проводил две аргументационные линии. С одной стороны, он подчеркивал, что послевоенные исследования продемонстрировали:
«нордический элемент в Польше является не менее многочисленным, чем в Германии»10.
С другой стороны, он (а за ним многие другие польские антропологи) признавал, что большинство жителей Польши представляют собой смешанный нордическо-лапаноидный тип, также называемый субнордическим. Можно было бы сказать, что таким образом он признавал правоту своих немецких коллег, которые рассматривали славян как монголизи- рованных представителей нордической расы. Однако в этом случае важнее содержания был способ выражения мысли. Наиболее распространенный среди польского населения расовый тип получил в польских публикациях гордое название «сарматский».
Этот термин Чекановский использовал еще до начала войны, утверждая, что в Центрально-Восточной Европе стандартное разделение на нордический, средиземноморский и альпийский антропологические типы себя не оправдывает. По его мнению, использование такой классификации способно лишь запутать исследователя, который не сможет установить корреляцию между соответствующими параметрами — черепным указателем и пигментацией глаз и волос. Вместо этой классификации он предлагал другую, которая включала бы в себя помимо сарматского типа еще динарский и праславянский.
Франц Ури Боас
Остальные категории он рассматривал как второстепенные, больше всего уделяя внимание представителям нордической расы, обитавшим на севере польских земель11. Чекановский полагал, что в исторической перспективе славяне изначально принадлежали к нордическому расовому типу, и сравнивал их доисторическую экспансию с экспансией древних германцев12. Стоит отметить, что он решительно отвергал любые попытки соотнесения расовых типов с определенными национальностями, однако его классификация, состоящая из трех категорий, в значительной степени соответствовала трем национальностям, проживавшим на территории Польской Республики: полякам, украинцам и белорусам. Сам он эти совпадения объяснял сходством расовых и культурных черт:
«Динарский тип является неотъемлемым элементом украинского населения в бывшей Галиции, а поджигательство является распространенным среди украинского населения способом осуществления мести. Этим и объясняется проведение параллели между образом поджигателя и динарским антропологическим типом13».
Ян Чекановский
Иерархия доминировавших в стране расовых типов также не вызывала у польских антропологов никаких сомнений. Людвик Якса-Быковский, подводя итоги исследованиям взаимосвязи между расой и школьным обучением, пришел к выводу, что именно сарматская раса психологически ближе всего к нордической:
«Прежде всего, если речь идет о гимназиях, бросается в глаза преобладание представителей нордической расы и... сарматского типа даже там, где среди населения он так широко не представлен. Более того, чем старше класс, тем выше этот процент. Это, без всякого сомнения, связано с хорошими способностями представителей этого типа, благодаря которым они с большей легкостью выдерживают конкурентный отбор»14.
Людвик Якса-Быковский
В статье, опубликованной на страницах «Антропологического обзора», Якса-Быковский не оставлял никаких сомнений в то: что наиболее способной и доминирующей среди двух привилегированных групп является сарматская раса, «которая накладывает- свой отпечаток на все гимназическое сообщество и всю польскую интеллигенцию15». Само название «сарматская раса», которое могло бы ошибочно показаться, в особенности зарубежным исследователям, «азиатским», на самом деле отсылало к совершенно другому периоду [расцвету Речи Посполитой в XVI веке, и «сарматизму» - шляхетской идеологии того времени, жёстко отделявшей их от простолюдинов; сарматы тогда считались кочевым германским племенем].
«Сарматский тип, который ранее характеризовал нашу энергичную и беспокойную шляхетскую братию, ныне бросается глаза среди представителей нашей интеллигенции, — писал Якса-Быковский. — Это, несомненно, связано с быстрым физическим развитием, а также с той “беззаветной рыцарской удалью”, которую увековечил Сенкевич в своем литературном персонаже Кмицице»16.
Продолжение следует
Комментарии (0)