Последняя запись в блоге вызвала ряд интересных комментов и побудила меня дать разъяснения. Во-первых, почему можно верить М.Горшкову больше, чем С.Кургиняну, даже если драматическая цифра 3 миллиона греет душу больше, чем 400 тысяч? На то и существует наука с ее принципами и требованиями достоверности, чтобы ей доверять больше, чем публицистике или митинговым декларациям. Есть, наконец, понятие «официальные данные», т.е. данные госслужб. Искажения и намеренные фальсификации возможны везде, но все-таки есть разница. Я согласен, что желательно, чтобы точные цифры озвучивали официальные лица, как, например, министры социального развития или по делам молодежи. Но они зачастую также пропускают такие ситуации и в дискуссии предпочитают не вступать, ибо, как считают, они «занимаются делом». Итак, в СССР после гражданской войны и разрухи, в
Один из комментов гласит «400 тысяч это также много». Согласен. Но нет стран и обществ, включая и очень богатые, где бы не было такого рода проблемы. Особенно это касается подростков, которые могут сбежать даже из благополучной семьи и превратиться в бродяжку или попасть в какие-то полуподвальные сообщества. Если мы действительно хотим решать данную проблему, а не впадать в истерику и не подогревать свой гнев по поводу «страны-помойки» (по словам С.Кургиняна), тогда нужно знать реальное положение. Сколько, где и почему дети и подростки оказываются беспризорными и без опеки взрослых? В книге М.К.Горшкова и его соавтора М.Э.Шереги приводятся официальные данные, сколько в России выявляется детей-сирот, сколько находится под опекой и попечительством и другие полезные сведения. Нужно привыкать думать, а не верить всему на слово. Тем более, есть еще понятие «пустословие», которого вменяемый человек предпочитает сторониться.
Комментарии (1)
Не умея украсть, Мы пошли побираться. Нам никто не подал! Мы опять пошли красть... Нас поймали и бьют И нельзя защищаться, А то скрутят и тупо - Полицейским сдадут! Это путь в никуда, Но нам хочется кушать, - Беспризорника сытость - Свободы кураж ... Может всё же в тюрьму, Там хотя бы накормят, Но свободы там нет, Чтож давай голодать.