Книги о музыке

Получается так, что в последнее время я тут больше пишу о музыке, что суть совсем не моя профессия и даже не моя специализация как филолога (пока еще?). Но вот теперь появился повод связать вместе музыку и научную популяризацию. Мое глубокое убеждение -- музыку надо популяризовать так же, как математику, а математику надо популяризовать или, вернее, ее надо понимать так, как об этом говорит Владимир Успенский (это тоже мое глубокое убеждение).Повод к размышлению -- переиздание книги Марка Зильберквита «Рождение фортепиано» с цветными иллюстрациями. Текст, насколько я поняла, не менялся (мое издание 1984 года).По-прежнему, от Пифагора до наших дней, от монохорда и цимбала до клавикорда, клавесина и фортепиано.Пришла домой и решила ее перечитать, благо, она небольшая, указание -- «для среднего школьного возраста».Книга оказалась неплохая, но уж очень, мне показалось, написана «галопом по Европам». Практически в прямом смысле слова, поскольку речь идет о европейском инструменте. Начинается с технических вещей -- откуда появилась идея добавить клавиши к ящику со струнами.Из этой книжки можно узнать, что клавикорд и клавесин -- два «равноправных» предка фортепиано, причем первый едва ли не более «предковый» -- из-за конструкции. В клавикорде звук из струн извлекал стерженек-тангент, предшественник молоточка в фортепиано, и была возможность усиливать звук. А в клавесине струны зацеплялись специальными устройствами (изначально -- перьями), отсюда и специфический игольчатый звук, без вариаций «громче-тише». Впрочем, это лишь схематичная история, на самом деле дело обстояло сложнее.Где-то со второй половины книги технические подробности начинают уступать биографиям композиторов: Бах-Гайдн-Моцарт-Бетховен-романтики. Это, вообще говоря, правильно, поскольку композиторские идеи в том числе «толкали» и технический прогресс фортепиано. Однако переход от клавесина к фортепиано обозначен очень резко: вначале говорится о том, что фортепиано не приняли из-за его сухого звучания, а в следующей главе -- фортепиано практически вытеснило клавесин. За счет чего? Почему Бетховен (да и Моцарт) вдруг воспылал любовью к этому несовершенному инструменту?В общем, если суммировать все мои ощущения от книги, то я бы назвала это -- книга написана не для всех. В первую очередь -- для тех, кто уже учится в музыкальной школе. Кто так или иначе соприкасается с музыкальной культурой. Слишком мало подробностей и слишком много слов, которые можно было бы назвать общими. Это довольно сложно объяснить. О музыку вообще сложно говорить, так как она основана на других каналах восприятия, однако говорить о ее «технических» подробностях -- можно и нужно, так как они помогают различать детали общей картины. Это сложно, поскольку обычно такие «технические» подробности следует популярно объяснять, однако именно это и необходимо.Аналогия с математикой: можно просто сказать, что она «ум в порядок приводит», а можно, как это делает Успенский, долго и подробно разбирать аксиому о двух параллельных прямых (вернее, о прямой, которую можно провести через точку, лежащую вне данной прямой). Мелочь, деталь? Но именно через нее приходит понимание математики.Так вот -- не в порядке критики, ибо критиковать чужой труд бесполезно, -- а, скорее, пытаясь ответить на вопрос, что бы добавила к этому я, я попыталась ответить:- чуть-чуть больше о равномерной темперации (может быть, даже физику/математику вопроса), которая имела огромное значения для появления фортепиано, сделав его по-настоящему универсальным инструментом;о том, почему фортепиано приглянулось именно романтикам;о том, как происходил «слом» от клавесина к фортепиано (с технической стороны и с музыкальной); почему Бетховен считается едва ли не родоначальником фортепианной музыки;что такое соната и почему соната стала главной формой музыки XIX веке.почему рояль не вошел в состав симфонического оркестра;почему на клавесинах до сих пор «вывернут» цвет клавиш: черные основные и белые диезы и бемоли.Ну, и многое, многое другое.Я понимаю, что это мое рассуждение -- очень слабый план книги о фортепиано и уж безусловно плохо проработанный. Но сейчас, мне кажется, важнее не переиздавать -- пусть и хорошие -- старые книги, которые работали в иной системе образования (книга Зильберквита -- прежде всего для старой системы муз.школ и, возможно, старой системы пропаганды классической музыки), а создавать новые для людей в новой системе. Они могут быть более техническими, менее возвышенными по слогу, но от того не менее интересными.Я не очень жалую руководства серии «для чайников», но поскольку у них тоже книга, озаглавленная «Музыка», нельзя было ее не просмотреть. Там я нашла, если не все, что хотелось, то очень многое. По крайней мере, ее авторы более точно видят современного читателя. А это уже многое.