Особенности и засады электоральных авторитаризмов...

Е. Шульман:
...Но, как выяснилось, есть одна засада. В общем, это могло бы выясниться гораздо раньше, потому что это предсказуемая вещь. Если ее не замечать, то это значит не понимать саму природу нашей политической системы.

Мы недаром с вами называемся электоральным авторитаризмом или конкурентным авторитаризмом, а не другой какой-то политической формой. Как бы то ни было, при всей опоре на силовые структуры, на силовые методы, легитимация существующей системы власти происходит посредством имитации выборной поддержки. Она имитируется.

Выборы практически полностью контролируются, контролируется выборный процесс, их результаты довольно часто фальсифицируются. Хотя, кстати, значение этого фактора ниже, чем обычно принято предполагать. Тем не менее, вся эта машина, которая организует выборы и их выигрывает или, по крайней мере, демонстрирует, что их выигрывает, она построена для того, чтобы функционировать в определенных условиях. Эти условия — это некоторый уровень, если не общественной поддержки, то хотя бы общественной пассивности принятия этого порядка вещей как, в хорошем варианте, желательного, приемлемого, но хотя бы как неизбежного, безальтернативного, неизбывного — вот она так устроена, по-другому оно быть не может.

Когда люди перестают соглашаться с тем, что «так уж оно устроено и не может быть иначе», эта машина начинает так трещать по швам в буквальном смысле этого выражения. Пока она еще держится. Насколько она держится, мы увидим 8-го числа. Но она сталкивается с труднопреодолимыми для себя препятствиями в функционировании. Оно привыкло так работать как минимум последние 15 лет.

Люди, в общем, согласны. Если возражают, то возражают не очень сильно. Контроль над результатами выборов осуществляется прежде всего недопуском каким-то опасных кандидатов и партий к самому соревнованию. Потом контролируется медиапространство, одновременно контролируются финансовые потоки, то есть финансирование избирательных кампаний. Если уж совсем ничего не получается, то можно немножко подрихтовать результаты.

Еще раз повторю, что эта машина для фальсификаций очень хорошо изучена, спасибо наблюдателям и спасибо людям, которые ее изучают. Она может слегка подправить результат. Полностью его нарисовать, вопреки обыкновенному представлению, она не может.

М.Наки― А есть какая-то процентовка?

Е.Шульман
― Это будет очень грубо. Но мы видели на, примере прошлых приморских выборов, что вот чуть-чуть подрисовать можно, но после определенного порога… Я понимаю, что это звучит очень невнятно: что значит, «определенный порог», какой он определенный?

Скажем так, есть такая формула. Существует такое понятие как лоялистское ядро. Это некий процент избирателей, который всегда голосуют за партию власти, кандидата от власти, за инкумбента, потому что он инкумбент. Вот — за начальство, ибо оно начальство. Его обычно оценивают в 30% от всех голосующих, это вот самое ядро. Не путать с базовым электоратом, это немножко другая штука.

Вот считается, что пока это лоялистское ядро, что называется, существует в своей цельности, приходит и голосует, то машина работает. Когда оно начинает размываться, то оно как сахарная голова в горячей воде начинает расползаться постепенно. То есть не то чтобы оно исчезало или растворилось мгновенно, но оно по краям начинает становиться таким ноздреватым и от него откалываются какие-то кусочки. И вот тут наступают у нас проблемы.

Что, видимо, произошло в Москве, почему сегодня у нас такой драматический день с неожиданными судебными и следственными решениями, и с многочисленными новостями от Следственного комитета, за новостями которого мы все сегодня следили, постоянно его обновляя? Он никогда не обманывает, всегда что-нибудь увлекательное там найдешь.

М.Наки
― Интересно, как он не упал. Следили потому что очень многие.

Е.Шульман
― Да, туда редко кто-нибудь заходит. Он не то чтобы красив и интересен сам по себе, но сегодня это просто был сайт дня. Так вот, что, видимо, произошло? У нас в отсутствие нормальной публичной политики существует культ соцопроса. Вы уже видели последнее время, какое большое количество решений принимается на основании опросов. Вот в Екатеринбурге мы это увидели. Потом президент даже сказал: «Давайте опрос проведем по поводу, кто где церковь хочет строить, и на этом основании решим». Это, вообще, довольно дико, потому что выборы являются лучшим видом соцопроса, а никакие не звонки людям по телефону, потому что у этого метода есть многочисленные проблемы, в которые мы сейчас не будем углубляться.

Опять же повторю цифру, которую я время от времени называю: 7 из 10, к которым обращается опрашивающий, отказываются с ним разговаривать, соглашаются только 3 из 10. Несвободная обстановка и некоторая заинтересованность со стороны самого запрашивающего, который зависит от своего заказчика — всё это делает эти результаты, конечно, немного странными.

Дальше
https://echo.msk.ru/programs/status/2493883-echo/