Напомню, мы договорились для начала заниматься не всей безбрежной и не имеющей никакой формы областью «веры». Сейчас будем говорить лишь о великих средиземноморских религиях.
Если попытаться понять, чем на данной схеме может оказаться вера, то прежде всего кажется, что в картине мира верующих есть Бог. Обычно это и является целью нападок противников – вот, опыт у вас такой же, как у нас, мы вместе делаем одно научное исследование, могу предъявить, но в вашей картине мира есть какой-то Бог, неизвестно откуда, извольте объясниться. И дальше – нескончаемые споры.
Однако эта излюбленная цель взаимных объяснений и нападок – не интересна. В картине мира любого ученого имеются ценности, идеалы (по крайней мере, хотелось бы верить, что у любого, не будем сейчас об инвалидах умственного устройства). Я не собираюсь говорить, что идеалы любящего покушать и Бог верующего – одно и то же, речь просто идет о том, что в картине мира имеются очень странные объекты. Картина мира содержит понятия, знаки, такие сложные идеальные объекты, как архетипы, среди всех этих интеллектуальных конструкций есть много всего. И упорные разъяснения, отчего такой-то идеальной конструкции там быть уместно, а иной неуместно – излишни. Тем более что различия ученых и верующих лежат совсем в другом месте.
Не имеет смысла говорить о всевозможных вариациях верующих, сочувствующих тому или иному религиозному воззрению – люди крайне разнообразны, и сказать до знакомства о конкретном человеке по поводу его умонастроений ничего нельзя. Мы выделили три великих религии и будем говорить о «настоящих» верующих, хотя таких в числе «записавшихся» не очень много. Но говорить имеет смысл только о них – мы же не говорим об ученых, которые допускают ошибки, или не знают, как пользоваться научными инструментами. Нас не интересует, сколькими образами не выполняется методология научного исследования, которую, надо сказать, из реальных ученых практически никто не знает. Все называется другими словами и дано просто как последовательность «методов», которые «по здравому смыслу» надо применять в такой-то последовательности. Мы говорим не о незнании и об ошибках, а об идеальном случае – о методологии полного научного исследования. И так же мы должны брать настоящего верующего, а не того, кто как-то самостоятельно придумывает нечто себе удобное или утешительное.
Главное, что отличает такого верующего от всех прочих – он верит в Писание (и Предание) (это отличие дано - напомню - в целях нашего различения с наукой, а не для характеристики веры и споров о ее устрйостве). Это означает буквально то, что у него иной опыт, чем у прочих. У него в опыте обязательно присутствуют обширные области феноменов, которые не представлены у других людей, неверующих. Мало того. Даже если мы представим неверующего, который специально полностью ознакомился со всем Писанием и всем Преданием, это все равно не меняет отличия верующего от неверующего.
Дело в том, что эта область феноменального опыта у верующего не подлежит коррекции. Вверху схемы нарисован нормальный результат научного исследования – после всего цикла исследования и эксперимента мы корректируем опыт, который вновь поступает в итерацию научного познания. А эта область опыта верующего – не подлежит коррекции.
Тут придется сделать несколько оговорок. Все говорится в крайне общей и примитивной форме, но все равно самые важные оговорки надо иметь в виду. Первое – верующий может производить коррекцию этого своего опыта. Он, видимо, тогда будет расходиться с воззрениями других верующих и вообще это дорога к ереси, которую, однако, не обязательно проходить до конца. Как будет иными верующими квалифицирована коррекция, которую производит с Писанием и преданием данный верующий – это другой разговор. Важнее, что это другая исследовательская работа. Одно дело – цикл научного исследования, и другое дело – что одновременно верующий ведет некую душевную, или теологическую или иную работу, в результате которой у него происходит коррекция его религиозного опыта. И поскольку это совершенно другое дело, а в результате именно научного исследования эта область опыта не корректируется, - следует заключить, что в этом лежит отличие ученого и верующего, науки и веры.
У них разный опыт.
Это ответ на то, о чем я был спрошен. Пришлось очень многое сказать, чтобы было видно, что простой по внешности ответ содержит весьма богатую структуру, что это не просто формальное отличие, не критериальное различение, а именно существенное, затрагивающее один из элементов методологии научного исследования.
Но это вовсе не окончательный ответ. Просто добрались до того места в изложении мысли, когда понятно, о чем предметно должен идти разговор. И об этом будет дальше.
Комментарии (0)