— Введение теологии как научной специальности в России произошло без какого-либо обсуждения с научным сообществом после выступления патриарха Кирилла в Государственной Думе. Вот, например, когда возникла специальность «Математическая биология, биоинформатика», в совет входили люди с публикациями международного уровня по этому направлению. То есть была заслуженная область научной деятельности, и ее просто признали.
В случае с теологией не так, и это признают даже сторонники дисциплины. Цитирую статью с РИА Новости: «Требования, предъявляемые Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации (ВАК) к докторским и кандидатским научным работам, пока еще трудно выполнить для диссертаций по теологии, заявили представители традиционных конфессий России на общественном обсуждении вопроса введения научной отрасли "Теология" в рамках круглого стола "Теология как направление подготовки и отрасль научной специальности"».
Председатель крупнейшего совета по теологии митрополит Иларион имеет одно цитирование и одно самоцитирование в Web of Science — это уровень хорошего студента.
То есть, во-первых, нет здесь никакой науки. Нет открытий и стоящих исследований, которые можно было бы обсуждать. Во-вторых, давайте уточним, что же такое теология по мнению ее сторонников. После защиты единственный официальный российский теолог протоиерей Павел Хондзинский сказал, что теология — это «саморефлексия Церкви». «Что касается богословия — оно исходит из безусловного факта существования Божественного Откровения, заключенного в Священном Писании. Богословие включает в себя общее учение Церкви, сформулированное Церковью на основе Писания», — продолжает Хондзинский. Про его «личностный опыт веры» уже кто только не шутил в научных кругах — это указано как один из методов в его диссертационной работе.
Патриарх Кирилл заявил, что теология «является систематическим выражением религиозной веры».
В заключении Первой Всероссийской научной конференции «Теология в гуманитарном образовательном пространстве» сказано: «Полагать необходимым при формировании экспертного совета по теологии Высшей аттестационной комиссии при Минобрнауки Российской Федерации и диссертационных советов по теологическим специальностям нормативно закрепить согласование их составов с соответствующими централизованными религиозными организациями (по аналогии с действующей нормой Федерального закона "Об образовании в Российской Федерации", фиксирующей согласование преподавателей теологических дисциплин с соответствующей централизованной религиозной организацией)».
Таким образом, теология — это не наука, а просто религия. Продвигаемая под видом науки.
Есть светские науки — религиоведение, история, антропология и культурология. Туда попадает любое научное исследование религии. Ведь в рамках этих дисциплин возможно изучение религии объективными методами со стороны. При этом религиовед может быть верующим, может быть неверующим — это совершенно не важно. В теологии не так. На вопрос о том, может ли атеист стать теологом, Хондзинский ответил: «Думаю, что нет».
— Вы имеете в виду тезис отца Павла Хондзинского о том, что «научно-теологический метод определяется… личностным опытом веры и жизни теолога»? Но в таком случае, может ли защитить диссертацию по биологии человек, полагающий, что развитие этой науки несёт человечеству зло и вред?
— Когда биолог занимается исследованием какого-то биологического объекта, неважно какого, он исходит не из веры вто, что имеющаяся у него гипотеза о природе и свойствах этого объекта верна. Его задача — разобраться в том, как устроен мир. Поэтому в науке есть принцип фальсифицируемости. Во-первых, ученые готовы отвергнуть свою теорию, если она будет противоречить некоторым данным. Во-вторых, ученые активно стараются найти эти самые опровержения, проверить гипотезу на прочность. В-третьих, гипотеза в принципе должна быть проверяемой, в том числе и опровержимой. Если она не верна, должен быть способ это показать. Иначе все это не наука, а догма. Идея существования Бога — она в принципе ненаучна. Едва ли можно предложить такой эксперимент, в случае успеха которого верующие бы признали, что Бога нет.
При этом мне несложно предложить эксперименты, которые (если бы они дали положительный результат) убедили бы меня в том, что Бог есть. Но пока такие эксперименты положительных результатов не дают. Например, исследования, с помощью которых пытались показать, что молитвы определенному богу помогают людям, пережившим пересадку сердца, иметь меньше осложнений, не показали эффекта.
— Всё-таки вы не ответили на вопрос: может ли защитить диссертацию по биологии человек, полагающий, что развитие этой науки несёт человечеству зло и вред? Понятно, что конкретные достижения биологии легко продемонстрировать, но ведь «благо», «зло», «польза», «вред» — это всё категории оценочные, основанные на вере того или иного человека. Может ли защитить диссертацию о Холокосте неонацист, я спрашивать не буду.
— В том и дело, что задача учёного так спланировать и провести исследование, чтобы его личное мнение не повлияло на результат. Поэтому неважно, что он считает «хорошим»,«плохим» или «вредным», «благом», «злом» или «пользой». Неважно, каких он политических или иных взглядов. Если же субъективные взгляды могут повлиять на результат исследования, то и научная ценность его невелика.
— Религиоведы и историки, защищавшие приведённый тезис отца Павла, ссылались на идеи Бернарда Лонергана, Майкла Полани, Александра Красникова и Петра Михайлова. Вы знакомы с работами этих исследователей?
— В процессе подготовки этого интервью я тезисно ознакомился с основными идеями этих авторов, связанными с обсуждаемой темой. Могу сказать, что у Полани были довольно странные, если не сказать ошибочные, представления о сознании и ДНК,которыми он оперировал в своей «критике редукционизма». Но это простительно, ибо было во времена, когда ещё не было синтетических геномов Крейга Вентера и работ по изучению «свободы воли» Бенджамина Либета и Даниэля Вегнера. Не было тогда работ Даниэля Канемана, показавшего, насколько ненадежна наша интуиция и как легко мы сами себя обманываем. Впрочем, термин «апофения» (поиск глубокого смысла и закономерностей в случайных или бессмысленных данных) уже был введен Клаусом Конрадом.
Так что в ответ рекомендую хотя бы поверхностно ознакомиться с этими ключевыми трудами по биологии и когнитивной психологии. В принципе, Канемана уже достаточно, чтобы перестать серьезно относиться к «личностному опыту» как к некоторому способу добычи объективных знаний. Также рекомендую почитать работы Джона Иоаннидиса, чтобы быть в курсе реальных проблем в современной научной методологии.
— Если человек ссылается на мистический опыт, понятно, что речь не идёт о науке. Но если автор занимается историей теологии, следуя методологии гуманитарных наук и оставляя за скобками вопрос о существовании Бога (например, изучает, как идеи Евангелия развивались теми или иными церковными писателями), почему он не учёный?
— Опять же, есть светские науки, изучающие книги с самых разных сторон, есть история, которая изучает историю религии, есть религиоведение. Есть на эту тему и научные, и научно-популярные труды — например, я рекомендую всем книгу антрополога Паскаля Буайе «Объясняя религию», где очень много разных исследований религии приводится. И, конечно же, учёный, изучая религию, должен всеми силами стремиться использовать объективные методы исследования, пытаться исключить влияние собственных желаний и предпочтений на ход исследования. Настолько, насколько это возможно. Этот подход противоположен идее объявления личностного опыта веры еще одним научным методом.
— А вы читали публикации на эту тему, которые претендуют на научный статус?
— Помимо работ Хондзинского, вы имеете в виду? На западе часто теологией называют некоторые области исследований, которые уместней отнести к истории и религиоведению. Некоторые такие работы читал, и они не ужасны. Но однажды я решил посмотреть, какие же все-таки самые цитируемые работы по теологии. Например, в моей области это исследования вроде открытия молекулы ДНК и методов чтения её последовательностей. Сама цитируемая работа про ДНК имеет более 65000 цитирований. Если ли сравнимые открытия в области теологии?
Тут я обратился к базе данных научных публикаций Web of Knowledge, включающей публикации авторов из многих стран мира. Из 25894 статей, которые хоть как-нибудь относятся к тематике теологии, на самую цитируемую статью ссылаются 141 раз. Эта статья затрагивает проблемы философского релятивизма и реализма и не имеет прямого отношения к богословию.
Вторая по цитируемости статья относится к тематике медицинской этики и тоже не имеет прямого отношения к богословию. Более 100 цитирований имеют ещё две публикации. В одной из них описывается, что дети способны схожим образом усваивать информацию о научных и религиозных концепциях из авторитетных (на их взгляд) источников, но некоторые все-таки способны различать научные и религиозные концепции, видимо, в силу существования принципиальных различий в их изложении. Последняя статья посвящена феномену прощения и милосердия. Существенная часть наиболее цитируемых статей, упоминающих теологию, посвящена вопросам этики, например, статусу человеческих эмбрионов. Некоторые из таких статей даже внешне не похожи на научные публикации, а скорее на субъективное изложение мнения автора. То есть это возвращает нас к первому вопросу: особо и науки-то нет. Это либо не теология, либо изложение чьих-то мнений.
— Почему, на ваш взгляд, положительные отзывы на первую в Россию диссертацию по теологии прислали только гуманитарии, а отрицательные — только биологи? Нет ли здесь типичного конфликта «физиков» и «лириков»?
— В шутку отмечу, что это очень гуманитарный аргумент. Нельзя на выборке в шесть человек, которые писали отрицательные отзывы, и на выборке в несколько человек, которые дали положительный отзыв, говорить, что в целом думают биологи или гуманитарии. Никто не проводил сравнительного социологического исследования зависимости поддержки теологии от специальности.
Да, те люди, которые написали отрицательные отзывы, были биологами. Но я знаю философов, историков и религиоведов, придерживающихся того же мнения. Что теология — не наука. Причем среди этих людей есть и верующие. Да что там, я даже знаю священников, которые отрицательно отзывались как о конкретной диссертации, так и о введении теологии в список научных специальностей.
Поэтому я не думаю, что речь о конфликте «физиков» и «лириков». И на самом деле мне кажется, что сравнение теологии с гуманитарными науками должно быть в первую очередь обидно тем людям, которые занимаются нормальными гуманитарными исследованиями.
— Кстати, о других гуманитарных науках. Считаете ли вы науками философию, юриспруденцию и военное дело? Если да, чем они отличаются от теологии? Если нет, почему не призываете исключить из списка ВАК философские, юридические и военные науки?
— Я ничего не знаю про военные науки, но сомневаюсь, что там или в других дисциплинах личностный опыт считается научным методом. Про философию — вопрос дискуссионный. Я бы сказал, что в рецензируемых журналах в этой сфере, увы, довольно много откровенно графоманских текстов, не имеющих отношения к науке. Но есть и вполне разумные философы, которые обычно по совместительству специалисты в других областях и рассуждают про передовой край науки в своей сфере компетенции.
Когда из-за дискуссии по теологии вопрос о научности юриспруденции подняли у меня в социальных сетях, пришли специалисты и обосновывали с примерами, что и вполне научные работы в этой области существуют. Я сейчас не смогу воспроизвести их аргументы без ошибок.
— Недавно доктор геолого-минералогических наук, член-корреспондент РАН Сергей Кривовичев, являющийся диаконом Русской Православной Церкви, был избран председателем Кольского научного центра РАН. Считаете ли вы, что священнослужителям нужно запретить возглавлять научные организации и избираться в академию наук?
— Он же занимается нормальной наукой. То, что у него есть при этом какие-то религиозные взгляды и должности, мне кажется, совершенно неважно. Что, в общем-то, такого?
Я знаю верующих учёных. Я сам неверующий, но у меня нет сомнений, что верующие люди могут быть хорошими учёными. Впрочем, мне кажется, что при этом неизбежно возникают двойные стандарты мышления — в вопросах веры приходится сильно занижать планку аргументированности. Но это уже на их совести.
В общем, я проблемы не вижу. Вот если бы на должность назначили человека, к науке отношения не имеющего, например, теолога — было бы чему возмущаться.
— Но за границей такие примеры есть: немецкий теолог Альберт Швейцер был членом нескольких академий наук, его французский коллега Этьен Жильсон — членом Французской академии. Вы высказывали сомнения, что президентом академии наук мог бы стать теолог. Как думаете, эти люди могли бы стать президентами названных ученых собраний?
— Признание государством или каким-то конкретным университетом чего бы то ни было наукой мало о чём говорит. Например, в Индии есть институт, который изучает астрологию — и это не делает астрологию наукой. Там есть даже медицинская астрология, которую используют для того, чтобы рекомендовать диагноз онкологическим больным.
На Западе теология исторически присутствует в некоторых конкретных университетах, это исторический пережиток, который постепенно затухает. То есть движение направлено в сторону секуляризации науки. И кроме того, эти решения принимаются на уровне отдельных университетов.
В России уже очень давно существует специальность «Теология» в некоторых религиозных учебных заведениях. И никто против этого не выступает. Если какой-то конкретный университет решил рискнуть своей репутацией и ввести у себя теологию или астрологию, это проблема конкретного учреждения. Но в России есть и Высшая аттестационная комиссия. Поэтому когда ВАК утверждает, что теология будет рассматриваться как наука, это странно, мягко говоря.
— Могут ли, на ваш взгляд, учёные и представители Церкви сотрудничать по конкретным вопросам — например, в области популяризации научного знания, критики лженауки и оккультизма?
— Критика экстрасенсов и различных астрологов со стороны религиозных людей и организаций, в частности, Русской Православной Церкви, как правило, очень сильно отличается от критики со стороны научного сообщества. Учёные вам скажут, что никаких доказательств существования паранормального не обнаружено и что астрология не работает, люди религиозные скажут, что это грех. Сотрудничество здесь мне кажется крайне маловероятным именно потому, что наука — это попытка разобраться в том, как мир устроен, а не попытка подменить одни мифы другими мифами. Ничем религия не лучше, чем астрология, а представители духовенства не лучше гомеопатов или экстрасенсов.
Мне кажется, что сотрудничество учёных и священнослужителей непродуктивно, ни к чему хорошему не приведёт, более того — может даже привести к чему-то очень нехорошему. Верования вроде астрологии, магии, эзотерики маргинальны, не в мейнстриме, не пользуются особой поддержкой государства. Их много, и они разные. А Русская Православная Церковь — это очень влиятельная организация, которая, если ей дать волю, подчинит себе всё. Она уже сделала многое на этом пути.
Беседовала Дарья Ганиева
Источник с ссылками на другие источники: http://www.taday.ru/text/2212000.html
Комментарии (0)