Торжественное открытие «Нефертари и Долина цариц» позади, очарование Питера сменено бытом Москвы, интервью записаны, релизы и рецензии опубликованы.
Что осталось в сухом остатке? Недоумение.
Потому что все это время я думаю о том, как так могло произойти, что впервые более чем за сорок лет привезенная в Россию выставка древнеегипетского искусства, да еще и из Египетского музея в Турине, оказалась так неудачно представлена. На этот раз я не буду долго рефлексировать, я просто покажу вам, друзья, пару важных вещей, понятных даже тому, кто не занимается профессионально египтологией. За такие вещи куратора выставки уволили бы в любом музее мира, но здесь, увидите, оставят на месте и даже премию дадут.
На снимках я совместил «прорисовки» расписанных рельефов, представленные в Эрмитаже и их оригиналы из Долины цариц. Как так получилось, что в главном музее страны на стену повесили творчество, достойное школьника, а не фотографии великого шедевра? Почему не стыдно? Посетитель, не знающий, как выглядит оригинал, уйдет с полным представлением, что искусство эпохи Рамсеса Великого – ущербное, кривоватое, безвкусное. За это так обидно! Помните старый анекдот где «Битлз» шепелявил и картавил, потому что его Рабинович перепел? Вот так и здесь.
Скажите, вы, как и я думаете, что в главном музее страны не могут не знать, как правильно пишутся датировки памятников созданных до н.э.? Вообще-то за подобное выгоняют с первого курса истфака любого ВУЗа страны. А тут – нате, кушайте, пожалуйста. И это вовсе не единственный пример. Есть этикетки, где неправильно переданы имена, неверно указан материал памятника и т.д. Надо ли повторять, что «научный куратор» выставки – это все тот же спесивый лодырь Андрей Большаков, которого перед визитом итальянцев наконец-то заставили сделать англоязычные этикетки в основном египетском зале музея? Зато доктор наук и близкий друг директора музея.
У входа в музей стоит пластиковый увеличенный слепок со знаменитой статуи Рамсеса II из Турина. Обычно Турин дает его на туристские фестивали. Добрая душа вложила в руку Нефертари цветочки. Знала ли она, что в оригинале на этом памятнике Нефертари выглядит иначе и что нельзя во дворе музея ставить настолько «слепой» образ царя, искажающий представление о размере и качестве исполнения оригинала?
Ну и финальное. На открытии директор музея, тыкнув в сторону витрины, где с какого-то перепугу стоит фрагмент лица колосса Аменхотепа III из Ком эль-Хеттан, никакого отношения не имеющий к теме выставки, сообщил, что, мол, раз на выставке есть нос, то выставка эта – самая, что ни на есть петербургская. Толпившиеся в загоне приглашенные на открытие гости не засмеялись. Потому что над пошлостью смеяться грешно. На открытии, забыв про гостей, на 10 минут вообще выключили свет, чтобы «телевизор доснял без бликов». Люди метались, пытаясь понять, что происходит. Вся (!) итальянская делегация из Египетского музея в Турине улетела, возмущенная и уставшая, накануне открытия, отказавшись в нем участвовать, и этого паноптикума не увидела. Впрочем, им много хватило, судя по письмам и откликам.
Оставшийся Кристиан Греко, директор Египетского музея говорил скупо, по делу, не улыбался и быстро ушел. Коллеги из Италии передают, что он рассказывает о «рабочем процессе» и русских «коллегах», которых впору называть калеками.
Обидно за любимый Петербург, обидно за прекрасный Государственный Эрмитаж, который был при Борисе Борисовиче Пиотровском эталоном в египтологии. Только было это, увы, давно.
Текст и все фото – (с) Виктор Солкин
Комментарии (0)