Картина сиротства и его проблем (взгляд Л. Петрановской)
Теперь обратимся к иному взгляду, во многом похожему по картине мира, но в котором совершенно иначе расставлены акценты: это не взгляд детдомовца-сироты, а взгляд матери. На рис. изображена картина мира в связи с проблемой сиротства, которая вырисовывается при анализе разговоров в блогах и может быть увязана с взглядами Л. Петрановской (
ludmilapsyholog), эту картину рисуют и высказывания очень многих других людей, но в блогах очень активно эту позицию отстаивает именно Л. Петрановская.
Рис. 3. Картина социального мира вокруг проблемы адаптации сирот с проектом изменений (по взглядам Л. Петрановской и некоторых других авторов, например, В. Берхина)
В этой картине существует центральная, фокусная точка, куда направлено всё внимание, и есть периферийные проблемы, обкладка, о которой редко вспоминают. К периферии относятся финансовые проблемы. О них говорится, что вопрос о том, где взять деньги – не вопрос, деньги отыскать можно, проблема совершенно в другом. К периферическим проблемам относятся политическое устройство общества, юридические вопросы, социологические характеристики институтов.
В центре этой точки зрения – мучения ребенка и непременное требование вот сейчас уже, сразу, без малейших отлагательств эти мучения прекратить. Из этого особенного, очень напряженного отношения к страданиям детей вытекает требование уничтожить социальный институт, который эти мучения делает возможными: детские дома, интернаты для сирот. Детские дома в этой картине мира – «ад», там мучают детей безразличные чиновники, и потому эта социальная фора должна быть разрушена.
Важно спасти детей, с точки зрения этой картины мира это значит – обеспечить каждого ребенка значимым, ответственным, постоянным взрослым спутником, лучше всего – родителем, но это может быть и иной человек, который будет не «по работе», а из личных чувств заботиться о ребенке, его оберегать. «Рай» в этой картине мира находится в семье, ребенок нормально может развиваться только в семье, и сирот следует помещать в фостерные семьи, без этого для них нет выхода из круга мучений.
Интернат в самом крайнем случае допускается как временная мера, там возможна передержка ребенка сроком не более чем в полгода, пока ищется семья для усыновления. Лучшее и правильное место для ребенка – семья, и следует сделать всё, чтобы ребенок был в семье… но, конечно, если в семье с ним дурно обращаются и он там испытывает мучения, его следует отобрать и отдать в другую семью.
Как и в картине мира А. Гезалова, способ работы с сиротами - институт приемной семьи (фостерная семья), которую консультируют профессионалы, назначенные государством, и которая получает средства на воспитание детей от государства и отчитывается перед государственными органами в расходах и в тех воспитательных средствах, которыми она пользуется. В идеале это должна быть такая семья с прозрачной крышкой, семья, в которую могут заглянуть проверяющие и убедиться, что ребенка не мучают.
В рамках этой картины мнений тотальному недоверию подвержено всё, идущее от государства, «чиновник» – ругательное слово. Утверждается, что бездушные госслужащие пытают и мучают детей самим фактом бездушного вмешательства в их детскую жизнь. По самому устройству интерната дети там травмируются и становятся в психическом смысле инвалидами – поскольку у них нет значимого взрослого, постоянного хранителя и воспитателя, поскольку в детдоме режим, дисциплина, казенщина, нарушение личных границ, и тем самым нет места для стыда, для уединения, отчего происходит личностный распад. Следствием всего этого комплекса неустранимых недостатков детдома является развивающееся у сирот-детдомовцев иждивенчество, неспособность себя обеспечить и неспособность самостоятельно жить в нормальном обществе.
Эта картина с указанием на недостатки детдомовского воспитания кажется похожей на то, что можно видеть на картине мира Гезалова, только здесь при той же структуре выводов противоположные по знаку объяснения. У Гезалова детдом – это Рай, теплое место свободы и дарения, откуда сироты выбрасываются в ужасный холодный мир конкуренции, работы и выживания. У Л. Петрановской детдом, напротив – ад, где бездушные чиновники калечат детей, это тюрьма для детей, ужасная зона, откуда детей надо немедленно спасать, раздавая в семьи, чему препятствует армия чиновников, как работающих в детдомах, так и на прочих государственных позициях.
Воспитывать сирот в приемных семьях должны помогать профессионалы, это должны быть профессиональные наставники, умелые специалисты из различных областей знания, которых практически нет в сегодняшнем обществе. В картине А. Гезалова в связи с нехваткой профессионалов-воспитателей (и иных специальностей) делается ставка на особенные социальные образовательные институты, которые должны подготовить этих профессионалов. В картине мнений Л. Петрановской ситуация немного иная – благодаря тому, что в деле воспитания важен не профессионализм, не техника и не специальные умения, а любовь, искренние чувства и привязанность к воспитаннику. Поэтому в приемных семьях, если приемные родители искреннее любят детей или хотя бы просто по-человечески к ним относятся, становится возможным воспитание нормальных социализованных детей. Семья – это Рай в этой картине мира, туда устремлены все помыслы и следует из любой ситуации искать выход только в семью, все прочие пути вредны уже тем, что создают ложные альтернативы, меж тем как ребенок будет либо изувечен (вне семьи), либо спасен (в семье).
Очень интересно, что классический образ "прозрачной тюрьмы", так долго служащий пугалом - образ тотального наблюдения, комнаты с прозрачными стенами, где скрытый наблюдатель видит все, касающееся человека... Этот образ всегда понимался как расчеловечивающий, ситуация эта прочитывалась как пытка. И вот удивительное дело - в этой картине мира этот же образ выступает как нечто желательное. Закрытость семей и детских домов создает возможность насилия и мучения детей, и потому все должно быть прозрачным и проверяемым, контролируемым и подотчетным. Хотя сама ситуация подконтрольной личной жизни говорит о бюрократии, излишней формализации и т.п., но эти акценты изгоняются на периферию, считаются менее важными - потому что самой пугающей и находящейся в центре внимания оказывается ужасная картина мучимого ребенка, которому никто не придет на помощь. Чтобы избавиться от этого пугающего образа, жертвуется всем.
В этой картине мнений средством воздействия на чиновничьи пирамиды считаются механизмы гражданского общества – бойкот негодных государственных действий, письма-петиции с подписями значительных людей, нахождение каких-то политических сил, которые могут быть (временными) союзниками борцов за права детей. Чтобы борьба эта была реалистичной, надо отыскать некие политические силы, согласные включить в свои программы реформу детдомов – и вместе с этими политическими силами побеждать чиновничьи установления.
Действиям борцов за детей мешают не только обезличенные действия чиновников, не обращающих внимания на человеческие чувства, но также и то, что в современном обществе деградировала ценностная сфера, общество не может сформулировать свои цели, и такая цель, как борьба за счастливое детство для всех детей, не находит широкой и безоговорочной поддержки.
Государство предстает как воздух этой концепции. Боятся чиновничества, опасаются бездушного формализма, но спасение находят в контроле чиновников и четких правилах обращения с детьми. Государство создало ад, но именно оно должно создать рай - и у него есть средства и для того, и для другого. Государство не занимает много места в рассуждениях этой картины мира, но этот бог из машины должен делать "всё" - как только возникает какой-то вопрос, выясняется, что это должно делать государство - создавать хорошие законы, давать правильные деньги, контролировать так, как надо, а не так, как не надо. Нет мысли, что контроль имеет собственную логику, что независимо от ничьих желаний ситуация, в которой наемный служащий контролирует людей, будет иметь определенное развитие - нет, государство ощущается как инстанция, которая может все - она может создать ситуацию пытки и ситуацию любви. В этой картине мира о государстве много не говорят, но из обмолвок становится понятно, что концепция крайне государствоцентрична - оно всемогуще, без государства никак и никуда, и даже проклятия по его адресу - отображение признания его силы.
Комментарии (0)