О наболевшем

   Все написали, а я – нет. Непорядок.
   В Беларуси произошло громкое убийство.
   17-летний студент надел защитные очки, яркую куртку, купил топор, бензопилу и пошёл в торговый центр, где одну женщину убил, а двум другим нанёс несмертельные поражения различной степени тяжести. Студент был задержан не милицией, а одним из продавцов. Сейчас идут следственные мероприятия.
   Все гадают о причинах произошедшего. По противоречивым данным, парень ранее наблюдался у психиатров. Сам он говорит, что у него была депрессия, и всё ему осточертело, люди мешали жить. Ряд экспертов-психиатров высказался, что имел место так называемый расширенный суицид, когда тот, кто намеревается убить себя, пытается унести и несколько жизней с собой.
   Естественно, пошли заметки о том, что в стране страдает качество психиатрической помощи, финансирование которой год от года снижается, в то время как заболеваемость психиатрической патологией растёт. Были и те, кто возмущался ситуацией, когда в стране, занимающей одно из первых мест в мире по числу милиционеров на душу населения, граждане были один на один оставлены с таким убийцей.
   Известный в Беларуси блогер veter_r_r, которого я тоже читаю, отреагировал на событие с одной стороны несколько странно, а с другой стороны типично, по-белорусски.
   К несчастью, мне пришлось тем или иным образом контактировать с белорусской психиатрией, как с её амбулаторной, так и стационарной частями.
   Я не буду говорить об отсутствии в белорусском обществе традиции посещения психотерапевта, которая на самом деле смогла бы многим помочь не дойти до ручки окончательно, а расскажу только о той помощи, которую государство в состоянии предложить якобы бесплатно.
   
   Врачи не могут подобрать дозу сильнодействующих нейролептиков исходя из хотя бы такой очевидной особенности человека, как его вес. В результате развиваются такие побочные эффекты, после которых посещать врача и принимать лекарства далее совсем не хочется. Пациенту самому (!) приходится титровать дозу лекарств, оборот которых находится под жёстким контролем по причине того, что они сильнодействующие. Причём назначение неадекватной дозы происходит с одним и тем же пациентом неоднократно, несмотря на то, что тот постоянно сообщает о проблемах. Это происходит оттого, рискну предположить, что в мединститутах учат видеть и слышать лишь болезнь, но не пациента.
   Второе. Имеются перебои с лекарствами. Не могу сказать, что они частые, но факт имеет место быть.
   Третье. Некоторые применяемые лекарства имеют не только те побочные эффекты, которые пациент отчётливо ощущает, но и те, которые никак не ощущаются. Я сейчас говорю, к примеру, о риске развития агранулоцитоза. Однако подобное никак не контролируется, анализы крови не назначаются.
   Несколько лет назад очень часто начали меняться участковые врачи. Присылают после мединститута «специалиста», он 2 года отбывает по распределению и машет ручкой. Я вообще не представляю себе, как в таких условиях можно качественно вести человека с хронической патологией, а ведь большинство психических заболеваний именно хронические, которые требуют постоянного приёма лекарственных средств и бесед с человеком на предмет его состояния. Я могу согласиться с тем, что при надлежащем документировании преемственность в лечении может сохраняться при смене специалиста, но я сильно сомневаюсь, что такое документирование при существующей в Беларуси системе возможно. Кроме того, сомневаюсь, что практика чуть ли не ежегодной смены врача идёт на пользу самому врачу.
   Не знаю, как сейчас, но несколько лет назад некоторые психиатрические стационары (не буду говорить все, я, естественно, не во всех бывал) были фактически гетто для больных, которые на самом деле очень уязвимы. Я не говорю про фиксацию и другие меры успокоения, применяемые к пациентам для сохранения их безопасности и безопасности окружающих. Речь идёт о том, что персонал таких заведений часто общается с пациентами как со скотиной, хотя интеллект при многих психических расстройствах сохранён, и люди прекрасно понимают, как с ними разговаривают. Между прочим, занятость в психиатрии считается вредной, за что полагается соответствующая компенсация. Но многие почему-то не церемонятся с теми, кто, по сути, не может никак постоять за себе перед шприцем с галоперидолом. Как говорится, уважение к другим либо есть, либо нет, и это не зависит от заработной платы. Допуск хамам в профессию врача должен быть закрыт.
   Безусловно, и veter_r_r прав, если я правильно его понял: люди с психическими заболеваниями в Беларуси, да и везде в мире, очень сильно стигматизированы. На них показывают пальцем, их избегают, презирают, оскорбляют, ими пугают маленьких детей. Я вам отвечу так. Как только заболевает ваш близкий, мировоззрение очень сильно меняется. Смотреть на такого пациента очень больно, так как он не понимает, что с ним происходит и, как правило, не принимает помощь, не говоря уже о специализированной. Конечно, желать каждому столкнуться с таким несчастьем для того, чтобы изменить свою точку зрения на психическое заболевание и тех, кто ими страдает, я не буду – такое никому не пожелаешь. Но с другой стороны, я сомневаюсь, что сами люди без должного направления государства могут пересмотреть свою позицию по этому вопросу – у нас слишком много забот, чтобы думать о чужих бедах.
   Итак, что же всё-таки можно и должно делать со стороны государства, если ответы вам ещё не очевидны?
   Поднять врачам заработные платы и устроить среди них конкуренцию за пациентов. Это не отменит фиксацию и внтурипопочные болюсы витаминов группы Г при буйствах, но поможет пациенту чувствовать себя человеком и членом общества, а не быдлом. Естественно, среди пациентов улучшится приверженность лечению, и рецидивов будет меньше. Здоровые также станут понимать, что пересекая порог психиатрического стационара, они попадут не в сарай, а в заведение, работники которого нацелены прежде всего на оказание специализированной помощи.
   Во-вторых, стоит пересмотреть перечень заболеваний, при которых запрещена та или иная профессиональная деятельность.
   Прибегать к психиатрической помощи у нас боятся главным образом потому, что после присвоения определённых диагнозов закрывается доступ к получению тех или иных должностей, а, следовательно, зарплат. Значит, пришло время пересмотреть эту практику и сделать, казалось бы, неочевидное: уменьшить перечень должностей, которые нельзя занимать при тех или иных психических заболеваниях. Обращаемость к психиатрам увеличится, состояние пациентов улучшится.
   В-третьих, надо повысить пенсии по инвалидности. Если человек психически болен, но государство запрещает ему работать по специальности, которая позволяла бы ему хорошо зарабатывать, надо повысить пенсию.
   В-четвёртых, надо что-то менять в подготовке будущих психиатров и отборе абитуриентов медвузов. Увеличить срок интернатуры, что ли, чтобы человек мог дольше работать под присмотром более опытного коллеги, проводить психологическое тестирование, чтобы в профессию не шли те, кто потенциально может стать извергом.
   veter_r_r, однако, специально или по забывчивости упускает ещё одну главную вещь, которую мы все в состоянии и должны сделать: заставить белорусское государство учитывать наши интересы. В противном случае мы всё время будем подстраиваться под интересы лишь одного пациента.