Поиск публикаций  |  Научные конференции и семинары  |  Новости науки  |  Научная сеть
Новости науки - Комментарии ученых и экспертов, мнения, научные блоги
Реклама на проекте

Фармакологический несчастный случай-3

Sunday, 29 May, 12:05, superhimik.livejournal.com

   Как, возможно, помнят некоторые из вас, уважаемые читатели, несколько месяцев назад я писал (раз, два) о несчастном случае, произошедшем во Франции в ходе первой фазы клинических испытаний лекарственного средства BIA 10-2474.
   С тех пор я внимательно слежу за развитием событий. И вот: недавно вышел отчёт группы экспертов о причинах случившегося. Кому интересны мои комментарии – прошу под кат.
   
   В данном случае я разделяю 2 независимых, на мой взгляд, вопроса. Вопрос первый: в чём природа токсичности препарата. Вопрос второй: в чём причина того, что в ходе клинических испытаний был допущен смертельный исход. Первый вопрос – медико-биологический, второй – во многом организационный. Далее я буду вести речь исключительно о первом. Если вам интересно мнение экспертов и мои комментарии по поводу второго – напишу отдельно.
   Я думал, как лучше представить факты, которые обнаружились в ходе обсуждения и/или на которые я не обращал внимания ранее, и решил, что просто перечислю те из них, которые, как мне кажется, имеют значение.
   В исследовании было 4 ветви, из которых наиболее важны для рассмотрения следующие:
   - однократное введение препарата (дозы 0,25 - 100 мг);
   - многократное введение препарата, т.е. ежедневно в течение 10 дней (дозы 2,5 мг; 5 мг; 10 мг; 20 мг; 50 мг; 100 мг).
   Интересно, что серьёзные побочные эффекты, включая летальный исход, наблюдались ТОЛЬКО во второй группе, которая принимала 50 мг препарата (после этого испытания были прерваны).
   Ранее я писал, что BIA 10-2474 – обратимый ингибитор FAAH. Это не совсем так. В отчёте комиссии утверждается, что все разрабатываемые ингибиторы FAAH (других фирм тоже) ковалентно модифицируют фермент, однако спустя некоторое время он всё же реактивируется in vivo. Таким образом, ингибирование FAAH преимущественно необратимое.
   Тем не менее, эксперты считают (и ранее я придерживался такого же мнения), что блокирование FAAH – крайне маловероятная причина трагических событий (некоторые причины перечислены здесь). В ходе проводимых клинических испытаний выяснилось, что полное ингибирование FAAH происходит при однократной дозе 5 мг (а заметно уже при дозе 1,25 мг). Если бы именно ингибирование FAAH было причиной токсичности, то она была бы заметна при дозах 10 мг и 20 мг, а её нет! Другой вопрос – нафига испытывать препарат в дозе, в 20 раз превышающей подразумеваемую эффективную.
   Далее идут несколько странные выводы. Комиссия утверждает, что BIA 10-2474 – очень неселективный ингибитор, который может ингибировать другие сериновые гидролазы. Этот вывод делается на основании весьма высокой величины IC50, которая, кстати, в открытых источниках не фигурирует. Для BIA 10-2474 она составляет, как следует из отчёта, грубо 1,5 мкM (!!!) для грызунов in vitro, в то время как ребятки из Pfizer (я так понимаю, это у экспертов скрытая реклама такая идёт), у которых, конечно, бабла на порядки больше, получили молекулы с IC50 порядка 10 нМ (для человека). Мало того, они прогнали более полусотни гидролаз, чтобы убедиться, что ни для одной из них IC50 не превышает 100 мкМ. Вывод о неселективности мне кажется странным по причине того, что полное ингибирование FAAH под действием BIA 10-2474 наступает in vivo при дозе 5 мг, что является достаточно низкой величиной. И даже если при этой дозе ингибируется то, что не должно, никаких клинических проявлений этому не наблюдается.
   Рассуждая о метаболизме BIA 10-2474, я упустил такую, казалось бы, очевидную вещь, как восстановление N-оксида в пиридин. Это важно, так как такое превращение приводит к менее полярной и более основной молекуле, что, в конечном итоге, улучшает её проницаемость через гематоэнцефалический барьер.
   Я прогнал этот метаболит, кстати, характерный для приматов, через программу поиска мишеней. Получилось интересно :-).

   Помимо ожидаемого ингибирования FAAH вылезли сам каннабиноидный рецептор, циклины, регулирующие клеточный цикл и дофаминовые рецепторы, хотя мне не очень понятно, как всё это может объяснить описанные ниже симптомы. Возможно влияние метаболита также на митоген-активируемые протеинкиназы.
   Токсикологические исследования проводились на животных 4 видов: мыши, крысы, собаки, обезьяны. Репродуктивную токсичность изучали на кроликах.
   Несмотря на то, что в ходе исследования некоторые животные, в том числе собаки и обезьяны, демонстрировали неврологические симптомы и даже умирали, комиссия не нашла в этих проявлениях токсичности ничего криминального, так как дозы, при которых они наблюдались, в 100 и более раз превосходили дозы, планируемые к испытанию на человеке.
   У волонтёров симптомы отравления появились на 5-ый, 6-ой, 10-ый дни приёма, а также спустя 1 и 2 дня после приёма последней дозы 50 мг (все пострадавшие – из группы 10-дневного приёма). Они включали:
   - головную боль у всех 5 госпитализированных;
   - мозжечковый синдром (cerebellar syndrome) у 3 госпитализированных;
   - нарушение сознания разной степени у 3 госпитализированных: от седации до комы;
   - нарушение памяти у 2 пострадавших.
   Непродолжительное время отмечались также: диплопия, парастезия в ногах, гемипарез с тремором без пирамидного синдрома, боли в спине и ригидности (stiffness).
   У некоторых пациентов часть симптомов (нарушения памяти, мозжечковый синдром) сохранились после выписки.
   Четыре выживших получали метилпреднизолон (1 г в сутки).
   Никаких других симптомов кроме перечисленных выше неврологических, не наблюдалось ни у одного из пострадавших (за исключением эпизода брадикардии и нестабильной гемодинамики у умершего). Это говорит о том, что мозг – единственный орган-мишень для BIA 10-2474. Более того, никаких специфических неврологических симптомов не было ни у одного (!) из остальных волонтёров, принявших участие в испытаниях.
   У троих пациентов был выполнен анализ спиномозговой жидкости. Характерных изменений, как отмечает комиссия, в ликворе найдено не было. У одного – без изменений, у второго был повышен белок, у третьего (скончавшегося) – был повышен белок и отмечался нейтрофилёз.
   Весьма интересными оказались томографические находки.
   У 4 выживших пациентов были обнаружены повреждения гиппокампа и у трёх – Варолиева моста. У умершего повреждения затронули также кору и таламус. У четверых повреждения были симметричны, наблюдались с обеих сторон. Я не владею специальной терминологией в полной мере, привожу описания томограмм из отчёта комиссии.

   Члены комиссии отмечают уникальность вызванных BIA 10-2474 повреждений мозга: ранее такие поражения не описывались.
   Комиссия рассматривает следующие возможные причины токсичности испытываемого препарата:
   1) Угнетение других мозговых сериновых гидролаз. Причина того, что этого не случилось в других когортах (получавших меньшие дозы) – кумулятивный эффект, развившийся после 5 суток приёма 50 мг препарата. Почему подобные эффекты не наблюдались у животных – неизвестно. Какая именно гидролаза может блокироваться и как это может привести к наблюдаемым симптомам – тоже неясно.
   2) Токсичность из-за необратимого связывания с другой мишенью :-D. Опять же, что за мишень – неясно, а почему у животных не наблюдалось подобного явления – неизвестно. Если предполагать аутоимунную реакцию на ковалентно модифицированную мишень (белок), то, опять же, непонятно, почему она не проявилась (хотя, очевидно, происходила бы) на меньшей дозе. Иммунный статус умершего пациента, как показывают анализы его крови, был без изменений.
   3) Токсично не само BIA 10-2474, а его метаболит.
   Комиссия отмечает, что метаболизм обычно приводит к образованию более гидрофильных молекул, которые, соответственно, будут обладать меньшей способностью проникать через гематоэнцефалический барьер. Кроме того, концентрация метаболитов, найденных в организме испытуемых, не превышала 3 % от вводимого BIA 10-2474.
   Тем не менее, эксперты отмечают, что BIAL планировала изучить способность этих метаболитов блокировать FAAH. Такое, говорится в их отчёте, логично лишь в том случае, если метаболиты также способны хорошо проникать через гематоэнцефалический барьер. Замечу, что таким свойством, по крайней мере следующим из его повышенной по сравнению с исходной молекулой липофильностью, обладает восстановленный метаболит, содержащий фрагмент пиридина.
   Интересно, что митоген-активированные протеинкиназы, на которые он (в отличие от родительской молекулы и других метаболитов) может влиять, задействованы в механизмах осмотического шока, локальными проявлениями которого могут быть выявленные по томографической картине отёки.
   У некоторых экспертов появилось мнение, которое нашло отражение в отчёте, что причастный метаболит может иметь настолько высокое сродство к тканям, что не будет обнаруживаться в крови в ощутимых количествах. Кроме того, у части испытуемых возможен генетический полиморфизм, позволяющий накапливать возможно токсичный метаболит в повышенных количествах. Честно говоря, мне эта последняя гипотеза о полиморфизме видится слабоватой – чересчур многих испытуемых этот полиморфизм затронул.
   Гипотеза о связи токсичности с блокадой FAAH рассматривается, но резко отвергается.
   Вот такие пироги. superhimik продолжает следить за событиями.

Читать полную новость с источника 

Комментарии (0)