В продолжение «Против азиатского способа производства»
Ситуация в Старом царстве
«Но кто были те люди, которых египетские цари, завершив объединение страны, могли принудить в условиях медного, полукаменного века громоздить рукотворные горы пирамид? Рабы? Или это были какие-то другие люди?
Рабство, несомненно, существовало в Старом царстве. При VI царском доме младший брат большого сановника, царского зодчего, и сам впоследствии таковой, Маи-риа-маи-птах-анхи (Ми-рэ-ми-птех-онх), рассказав, как двадцать лет управлял его хозяйством, добавлял, что никогда не бил там какого-либо человека так, чтобы тот «пал под пальцами» его, и никогда не порабощал там никаких людей. Слово «люди» изображено двумя знаками — мужчины и женщины, так что люди могли быть любого пола.
Несколько позже, на исходе Старого царства, один областной князь («Хенку») напоминал населению своей области и соседним, что никогда не порабощал дочери кого-либо из них.
Слову «порабощать», написанному звуковыми знаками, придан изобразительный знак, зрительно поясняющий его смысл — женщина с чертой поперек шеи, т. е. с деревянными скобами на шее, признаком порабощения. Глагол «порабощать» в обоих случаях бак — одного корня со словами «бак», «бака», которые мы в дальнейшем переводим «раб», «рабыня».
В скорописном староегипетском письме, хранящемся в Египетском музее в Каире, говорится о «рабыне {бака) дома собственного» с египетским именем Мррй. Слово «рабыня» написано звуковыми знаками с придачею изобразительного — знака женщины с чертой за затылком, очевидно, скорописно переданными деревянными скобами. Значительно раньше, еще в конце IV или начале V царского дома некий вельможа, запрещая родне и служащим распоряжаться имуществом, которое он выделил заупокойным жрецам за службу по нем, возбранял также распоряжаться рабами (бак), братьями и сестрами этих жрецов. Братья и сестры были, наверно, обездоленными членами семьи, проживавшими при старшем брате в зависимом от него положении. «Рабы» были самих жрецов. Они отличены от «людей», выделенных вельможею заупокойным жрецам в оплату службы вместе с пашней и «вещью всякою». Этих «людей» он запрещал заупокойным жрецам продавать кому бы то ни было или завещать на сторону, помимо преемников по служению. Следовательно, на деле можно было продавать и покупать людей.
Случай простого отобрания людей у прежних хозяев изложен в скорописном письме на тот свет умершему главе семьи его вдовой и сыном на самом исходе Старого царства. Они молят покойного защитить их от обидчиков, которые захватили все, что было в доме, и вдобавок еще трех прислужниц («последователей») с египетскими именами. Впрочем, неясно, были ли они действительно рабынями.
О законной покупке людей в целях обеспечения поминок сообщает на своей гробничной (ложной) двери один не слишком важный чиновник — «наставник тех, что при вещи (т. е. делах) житницы» и «руководитель мерящих (зерно)» — второй половины Старого царства. Вверху трех десятков мужских и женских изображений, размещенных на косяках, справа и слева помещено по две надписи одинакового содержания: «Платежные (люди) собственные (мои).
Достал (я) их в уплату (за нечто), (причем) были (они занесены) за печатью в договор подведомственности) из желания, чтобы приносили они (мн)е заупокойную жертву на кладбище» и «Слуги двойника, служанки двойника (т. е. заупокойные жрецы и жрицы)». Вторая надпись относится, очевидно, к изображениям мужчин и женщин, несущих что-либо умершему (кадильницу, продовольствие, жертвенное животное и т. д.) или стоящих просто так, без дела. Первая же надпись касается, наверно, людей, изображенных за приготовлением хлеба и пива, главных видов староегипетского довольствия. Из этих людей две женщины толкут зерно, одна просеивает, три растирают на зернотерках, один мужчина печет хлеб, две женщины месят его для пива. Около одной из мельничих стоит девочка. Из жрецов все мужчины поименованы, но большинство женщин не надписано именами, что, пожалуй, понятно, если они были женами мужей, с которыми работодатель заключал договор. Зато все те, кто занят приготовлением хлеба и пива, снабжены именами, даже девочка. Хозяин, конечно, знал имена купленных им людей. Имена все египетские, что, разумеется, еще не доказывает, что носители их были обязательно египтянами — они могли быть и переименованы.
В том, что люди были действительно куплены и покупка закреплена письменно в купчей, не приходится сомневаться. В купчей на дом второй половины Старого царства (до нас дошел список с купчей, вырезанный на камне) употреблены точь-в-точь те же выражения, что и на ложной двери: «достать в уплату», «быть (занесенным) за печатью в договор подведомственности»)». Да и само обозначение купленных людей говорит само за себя. Мы передали его как «платежные (люди)», и оно действительно одного корня со словом «плата», вслед за тем употребленным. Число купленных людей внушительно (видимо, их целый десяток). Однако за исключением пекаря, все они — женщины, и хотя выполняемые работы те же, что и в больших пищевых заведениях — «заповедниках» (о них речь будет ниже), все же по существу это — домашние работы. Поэтому никому не возбранено как этих людей, так и рабов заупокойных жрецов считать всего лишь домашними рабами.
В пользу такого мнения могли бы говорить и надписанные изображения в гробнице сановника V царского дома Инси-нафы (Энсе-нуфе). За вельможею следуют два карлика с египетскими именами, один с тростью и обувью хозяина, другой со спальным подголовником и походным ложем. Каждый надписан помимо имени словом «платежный», и оба, несомненно, личные слуги.
Прямо над карликами изображены два «эфиопа», резко отличные по виду от египетских собратьев, несмотря на свои египетские имена. Один — «провожатый» с дорожным мешком и умывальным прибором, другой — «ключник» с хозяйской одеждой. Еще одного слугу, надписанного словом «эфиоп», мы находим в гробнице царевича того же V царского дома («Хетеп-сешат»). Это тоже личный слуга — в одной руке у него бельевой мешок, в другой хозяйская обувь. В Новом царстве наименование «эфиоп» в приложении к слугам означало «эфиопский раб», и вряд ли наши «эфиопы» были кем-нибудь иным. В таком случае, в числе частновладельческих рабов имелись и иноземцы.
Слуги-«эфиопы» по прическе и одежде схожи с поверженным врагом и пленником, изображенными в поминальном храме царя V-ro же дома На-уас-рии (Эн-вос-рэ). Невольники-эфиопы (тогда еще не негры, а хамиты) могли быть из числа пленных. Старое царство воевало с окрестными племенами и пленных брало немало. Согласно староегипетской летописи, в один из годов правления родоначальника IV царского дома Санфары (Сенфоре) было уведено в плен 7000 эфиопов, в другой год — 1100 западных соседей — ливиян. Своих ливийских пленных и учет их египетской богиней письма и счета изобразил в поминальном храме второй царь V дома Сах-и-риа (Сех-и-рэ). При VI царском доме князь пограничной южноегипетской области Хуф-хара (Шуф-хор) доставил в столицу из Эфиопии «большое число» пленных, а общеегипетское ополчение (под начальством сановника Уни), разгромив «тех, что на песке» (возможно, в Азии), взяло пленных «очень много».
Читать далее
Комментарии (0)