Живая философия

Интересно, в каких проблемах философия напрямую входит в научные исследования. Не так, что можно вот в этом месте нагородить филсоофский смысл, а можно не городить. Иначе: чтобы решалась научными методами проблема, котрую сотни лет обсуждали философы, все решения уже со всей аргументацией сто раз высказаны, и теперь по ходу практических научных решений сотается лишь подбирать с пола камни и швырять их в чужие стеклянные дворцы. Получая такие же в свой дворец, конечно. Зрелище очень интересное, по мне, так надо бы особую книгу делать, с полной разверткой - как именно решается и т.п.

Одна иизвестная проблема, которой 2000 лет - проблема универсалий. Непосредственно решается в таксономии, в проблеме существования высших таксонов.

Другая - психофизическая проблема. Как раз о ней разговор http://postnauka.ru/talks/36418?utm_source=%D0%9F%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%9D%D0%B0%D1%83%D0%BA%D0%B0&utm_campaign=0662a14577-_27_11_27_2014&utm_medium=email&utm_term=0_11bdb48d45-0662a14577-67870685

— Психофизиологическая проблема — это частный вариант философской психофизической проблемы, связанной с анализом соотношения материи и сознания. Ее невозможно решить только физиологическими или психологическими методами, хотя результаты их применения могут способствовать философскому анализу. Есть разные варианты решения психофизиологической проблемы, в первую очередь монистические и дуалистические. К монистическим относится теория идентичности (тождества, например представления Ивана Петровича Павлова), с точки зрения которой психическое и физиологическое — это одно и то же. Данная теория положена в основу физиологии высшей нервной деятельности. То есть, исследуя специальные виды нервной деятельности, мы исследуем и психику. Эта теория особенно распространена среди биологов, физиологов. Часто теория тождества ведет к элиминативизму, согласно которому психологические, «бытовые» способы описания психики существуют до тех пор, пока не будут получены «по-настоящему научные», истинные, а именно биологические или физиологические. А когда мы сможем все объяснить физиологическими или биологическими терминами, надобность в ненаучной, «бытовой» терминологии отпадет.
— Существуют два способа дуалистического решения. Первый — это параллелизм, согласно которому есть два самостоятельных типа процессов. Один тип — это физиологические процессы, а второй — психические. Физиологический процесс может вызвать только физиологический, а психический — только психический. Это два ряда текущих и независимых процессов. Данная точка зрения является довольно экзотичной, но, на мой взгляд, она все-таки лучше, чем интеракционизм (теория взаимодействия), хотя он очень распространен и среди физиологов, и среди психологов. Интеракционизм предполагает, что идеальное психическое (например, мысль о том, чтобы согнуть палец) может воздействовать на материальные процессы мозга — на мотонейроны, активирующие мышцы-сгибатели пальца. С этой точки зрения душа витает где-то в районе головы на некотором расстоянии от нее и может оказывать влияние на мозговые процессы.
Я сам отношусь отрицательно к этой позиции и совершенно согласен с известным философом Дэниелом Деннетом в том, что если вы не готовы признать, что Солнце движется по небу в колеснице, запряженной лошадьми, то вы не можете представить себе, что идеальная психическая субстанция души может управлять мозгом и телом. Но тем не менее это очень распространенная точка зрения. Очень уважаемый всеми (и мной) философ Карл Поппер и нейрофизиолог Джон Экклс написали книгу «Brain and Itself», которая является четко интеракционистской. Попперу эта идея казалась приемлемой, так как она соответствовала его представлению о том, что мир физических и биологических тел (мир 1) и мир психического (мир 2) взаимодействуют. Экклс считал, что душа действует на синапсы, а точнее, повышает или понижает вероятность выделения медиаторов в пресинаптических терминалиях. Поскольку, по мнению Экклса, как и многих других нейрофизиологов, в основе памяти лежит изменение эффективности проведения импульсов в синапсах, а реализация поведения с использованием памяти — пробегание импульсов по этим синапсам, то главная «нейрорегулирующая функция души», влияющая как на запоминание, так и на осуществление или, наоборот, торможение любого поведения, — уменьшение или увеличение проводимости через синапс.
— Существует ли какая-то теория, которая позволяет наилучшим образом решить психофизиологическую проблему?
— Я думаю, что это двухаспектная теория (Double-aspect theory). Она, как справедливо отмечает Прист, свободна от недостатков упомянутых выше теорий. Она формулировалась Гегелем, Спинозой, Бехтеревым и другими. Эта теория базируется на том, что феноменальное (или психическое) и физическое (или физиологическое) — это две разные стороны некоего единого процесса (Бехтерев называл его «нейропсихическим»). В этой теории нет сведения редукции психического к физиологическому, как в монизме, нет дуалистического воздействия психического на физиологическое (до сих пор некоторые на полном серьезе обсуждают вопрос о том, как «психическое» желание двинуть палец влияет на нейроны и мышцы, и палец двигается).
Но у этой теории, в ее давно известном варианте есть, как заметил тот же Прист, один крупный собственный недостаток: неясно, что это за единый процесс, который характеризуется с двух сторон. Некий шаг в сторону нахождения того, что же на самом деле является этим единым, был сделан известным австралийским философом Дэвидом Чалмерсом. По его мнению, у информации, во всяком случае у некоторой информации, есть базовое, присущее ей свойство: с одной стороны, она характеризуется через физическое и физиологическое (информационные носители), а с другой стороны, через феноменальный аспект — субъективное. Крик заметил, что это, конечно, хорошо, но только неизвестно, какая именно информация обладает таким базовым свойством. Согласно предположению, которое было сделано моим учителем В.Б. Швырковым в его системном решении психофизиологической проблемы, этой «информацией» являются информационные системные процессы, лежащие в основе организации функциональной системы, то есть организации физиологических процессов мозга и тела, направленной на достижение результата системы.
...— Первые экспериментальные исследования сознания были проведены, видимо, Бенджамином Либетом. Он, а за ним многие последователи показали, что до того, как у человека формируется осознание, субъективный отчет, у него в мозгу уже есть некоторые изменения, по которым можно сказать, каким именно будет этот отчет. Иначе говоря, изменения в мозговой активности предшествуют появлению у вас субъективного отчета.
Сейчас очень много обсуждений о свободе воли в связи с результатами экспериментов, в которых обнаружилось, что за 7–10 секунд до того, как испытуемый осознает, что он хочет нажать на левый или правый ключ, экспериментатор может сказать, на какой ключ он будет нажимать. Иначе говоря, он делает выбор, а на самом деле его нейроны про этот выбор «знают» до того, как он понимает это как целостный индивид. У меня создается впечатление, что это некая игра слишком прямого совмещения философского знания с конкретно-научным. Это хорошо, но может быть и опасно. Так и со свободой воли. В этом случае некоторые делают вывод, что свободы воли нет. Но кто сказал, что воля бывает, во-первых, только осознаваемая и, во-вторых, только одноуровневая? А вдруг есть множество уровней воли?
— Какие нерешенные задачи существуют в этой области? Наверняка есть вопросы, на которые только предстоит найти ответы.
— На самом деле я считаю, что философски и методологически психофизиологическая проблема решена. У нас есть инструмент, за который мы должны быть благодарны Спинозе, Гегелю, Бехтереву, Чалмерсу, Швыркову. С помощью этого инструмента мы можем решить множество частных конкретно-научных проблем.
Конечно, важной проблемой является отношение разных типов активности мозга к разным уровням сознания. Не в понимании дихотомии наличия сознания или его отсутствия, а именно наличия разных уровней сознания и типов активности, связанных с этими уровнями. Такие типы активности точно есть, и мы, регистрируя активность мозга, их видим.
Кроме того, меня очень интересует проблема специфики психического на разных этапах эволюции. В частности, как это ни странно для кого-то звучит, психика растений. Из того, что я сказал ясно, я биопсихист, то есть считаю, что у любого живого есть психическое и субъективное.

Есть ли еще такие случаи, когда ученые решают филсоофские проблемы? Без такого же успеха. Впрочем...